Мисс Марпл

– Поэтому я иду своя комната, – повторила Мици, чтобы ее намерение дошло до всех, и сняла театральным жестом кретоновый фартук. – Спокойной ночи, мисс Блеклок. Может, утром вас уже не будет живой. Поэтому я прощаюсь на всякий случай.

Мици вышла, и дверь затворилась за ней – как обычно со слабым жалобным стоном.

Джулия поднялась.

– Я займусь обедом, – сказала она, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Мудрое решение. Я избавлю вас от неловкости сидеть со мной за одним столом. Раз Патрик вызвался быть вашим защитником, тетя Летти, значит, он будет первым пробовать каждое блюдо. Я не хочу, чтобы меня обвинили еще и в том, что я вас отравила.

И Джулия приготовила и подала отменный обед.

Филлипа заглянула на кухню, пытаясь предложить свою помощь, но Джулия решительно отказалась.

– Джулия, я хочу тебе что-то сказать...

– Сейчас не время для девичьих признаний, – твердо заявила Джулия. – Отправляйся в столовую, Филлипа.

Обед закончился, и, перейдя в гостиную, все пили кофе за маленьким столиком у камина; похоже, им было нечего сказать друг другу... Они ждали.

В половине девятого позвонил инспектор.

– Я буду через четверть часа, – объявил он. – Со мной приедут полковник, миссис Истербрук, миссис Светтенхэм и ее сын.

– Но, право же, инспектор... Я не могу сегодня принимать гостей.

Казалось, у мисс Блеклок от страдания вот-вот разорвется сердце.

– Понимаю ваши чувства, мисс Блеклок, и приношу свои извинения. Но дело срочное.

– Вы нашли мисс Марпл?

– Нет, – сказал инспектор и повесил трубку.

Джулия понесла на кухню кофейный поднос и, к своему удивлению, обнаружила там Мици, которая созерцала груду блюд и тарелок, стоявших возле раковины.

Мици разразилась потоком обвинений:

– Смотри, что ты сделала с мой такая прекрасный кухня! Эта сковородка... я использовать только для омлет, для омлет! А ты что с ней готовить?

– Жарила лук.

– Она испортилась. Испортилась! Теперь ее нужно мыть, а я никогда, никогда не мою моя сковородка для омлет! Я протираю аккуратно газета с сало, и все. А эта кастрюля, что ты брала, я использовываю только для молоко...

– Ну, я не знаю, какие кастрюли и для чего ты используешь, – сердито отрезала Джулия. – По-моему, ты хотела спать. Так чего ради вскочила, позволь поинтересоваться? Выметайся отсюда, дай мне спокойно помыть посуду.

– Нет, я не разрешаю использовать моя кухня!

– Мици, ты невыносима!

Не успела рассерженная Джулия выйти из комнаты, как в дверь позвонили.

– Я не иду открывать, – откликнулась Мици.

Джулия сквозь зубы тихо выругалась и пошла к входной двери. Явилась мисс Хинчклифф.

– Добрый вечер, – произнесла она своим грубоватым голосом. – Извините за вторжение. Надеюсь, инспектор уже позвонил?

– Он не предупредил, что вы тоже придете, – буркнула Джулия, проводя ее в гостиную.

– Он сказал, что, если я не хочу, то могу не приходить. Но я хочу! – отчеканила мисс Хинчклифф.

Никто не выразил ей соболезнований и ни словом не обмолвился о смерти мисс Мергатройд. У мисс Хинчклифф, обычно такой деятельной, было настолько измученное, опустошенное лицо, что все было понятно и без слов. Любые соболезнования звучали бы неуместно.

– Зажгите свет, – сказала мисс Блеклок. – И подбросьте в камин угля. Я ужасно замерзла. Проходите, садитесь возле огня, мисс Хинчклифф. Инспектор обещал приехать через пятнадцать минут. Значит, он вот-вот будет.

– Мици снова спустилась вниз, – сообщила Джулия.

– Да? Порой мне кажется, что она сумасшедшая, просто сумасшедшая. Но, может, мы все тут безумны?

– Терпеть не могу, когда говорят, что преступники – сумасшедшие! – вдруг брякнула мисс Хинчклифф. – По-моему, наоборот, они очень даже неплохо соображают... раз способны так холодно и жестоко рассчитать каждый свой шаг.

С улицы донесся шум машины, и вошел Крэддок с полковником, миссис Истербрук, Эдмундом и миссис Светтенхэм. Вид у них был подавленный.

Полковник Истербрук сказал голосом, прозвучавшим как слабое эхо его обычного голоса:

– Ха! Хороший огонь.

Миссис Истербрук села рядом с мужем, не снимая шубы. Ее лицо, всегда очаровательное и немножко кукольное, напоминало сейчас маленькую, облезлую мордочку ласки. Эдмунд был настроен весьма злобно и хмуро глядел по сторонам. Миссис Светтенхэм держалась напряженно и казалась пародией на саму себя.