Мисс Моул

– Да, – продолжила Ханна, – если бы на ужин меня пригласила миссис Спенсер-Смит, она подала бы на стол вчерашнюю тушеную баранину. Для мисс Моул сойдет! Курицу она оставила бы для тех, кто и так может себе ее позволить. Таковы мирские законы, но вы не от мира сего. Ваше место на небесах, миссис Гибсон, но надеюсь, вы не станете спешить туда переселяться. Вам за стольким нужно присмотреть, включая ужин мистера Бленкинсопа.

Миссис Гибсон удовлетворенно кивнула.

– Мистер Бленкинсоп был сама любезность, когда я предупредила, что вы придете. Он сказал, что поужинает пораньше, чтобы не мешать нам.

– Ага! – воскликнула Ханна. – Он испугался, что ужин ему отнесу я!

– Не знаю, дорогая. Вообще‐то, у него доброе сердце. Как вы думаете, что он сделал в воскресенье? Взял с собой мистера Риддинга на загородную прогулку!

– И там его потерял? – предположила Ханна.

– Нет, дорогая. Мистер Бленкинсоп не из тех, кто теряет вещи. Он очень аккуратен. Если у него не хватает воротничка, он это заметит, а пуговицы на брюках, прежде чем они повиснут на одной нитке, попросит Сару перешить.

– Вот что я называю предусмотрительностью.

– Да, хотя девочку порой раздражает его придирчивость, должна сказать, что платит он достаточно, чтобы покрыть все хлопоты. Ну так вот, они отправились, прихватив с собой пакет бутербродов с сыром, и не вернулись до темноты. Мистеру Риддингу прогулка пойдет на пользу, сказал он, а бедная малютка хоть отдохнет немного.

– Это он так называет миссис Риддинг?

– Это я ее так называю.

– А почему он решил, что ей нужен отдых?

– Любому, кто на нее посмотрит, это станет ясно, – заявила миссис Гибсон. – Она всегда кладет младенца в коляску, когда мистер Бленкинсоп уходит на службу. Я боялась, что с этим возникнут проблемы. «Поставьте коляску на заднем дворе», – предложила я ей, но она возразила, что, если ребенок заплачет, она не услышит плач из кухни, поэтому мы рискнули оставлять коляску перед домом, за кустами, и мистер Бленкинсоп пока не жаловался, хотя, конечно, детские коляски – не то, что он рассчитывал видеть, поселившись у меня. – Она тихонько вздохнула. – Я и сама на такое не рассчитывала. Но дела вроде как идут неплохо, и нужно надеяться на лучшее. Сейчас Сара уберет со стола, и мы с вами спокойно посидим у камина.

Примерно в половине девятого миссис Гибсон начала клевать носом, и Ханна поняла, что ей пора восвояси. Поднимаясь по лестнице, чтобы забрать пальто и шляпу, она раздумывала, как провести еще час до того, как безопасно будет вернуться на Бересфорд-роуд. В итоге мисс Моул решила обойти вокруг холма и прогуляться по Авеню, посмотреть, много ли листьев еще осталось на деревьях, а если и после выяснится, что мистер Пилгрим не ушел, она прокрадется в свою голубятню и переоденется в ночную сорочку еще до того, как ее успеют застукать.

Она чувствовала опустошение и злость. Ей пришлось пожертвовать частью своей независимости ради мужчины, которому стоило бросить вызов в открытую, но Ханне не хотелось, чтобы он окончательно осквернил то немногое, что осталось от их романа, а еще она не хотела разлучаться с Рут. И какой из мотивов сильнее, Ханна не знала. Воспоминаниям о недолгом счастье у нее в душе было отведено особое место, и большего она не могла сделать. Мисс Моул редко обращалась к ним сама, а еще пуще берегла их от чужого праздного любопытства, и сейчас, вспоминая худенькое личико Рут, такое детское и взрослое одновременно, находила в нем ободрение и поощрение. Тем не менее Ханна остро ощутила свое одиночество, которым обычно напоказ наслаждалась, когда увидела теплый свет затененной абажуром лампы, падающий на темную площадку из открытой в комнату мистера Бленкинсопа двери. Он не тот человек, который станет сидеть с открытой дверью, так что, решила она, можно заглянуть на минутку и подсмотреть, в каком комфорте проводит вечера мистер Бленкинсоп, в то время как она, Ханна Моул, преследуемая прошлым, вынуждена болтаться по улицам – что ж, отличная пища для ее язвительного юмора. Даже если, паче чаяния, у мистера Бленкинсопа тоже есть прошлое, вряд ли ему нужно чего‐то бояться. Со слов миссис Гибсон, он унаследовал от матери некоторые сбережения, невеликие, но достаточные, к тому же был мужчиной, а мужчинам прошлое простительно, даже если покаяние принесено в нонконформистской церкви, в то время как Ханна была женщиной и раскаяние не имело для нее практических результатов. И в этой несправедливости она находила утешение, в котором так нуждалась, ибо, хотя ее поступок был безрассудным, она действовала бесстрашно и слишком гордилась собственной отвагой, чтобы испытывать сожаления.

Она почти подкралась, чтобы заглянуть в комнату, как вдруг в дверном проеме возник сам мистер Бленкинсоп.

– Так и подумал, что слышу на лестнице ваши шаги.

– А я‐то старалась прошмыгнуть беззвучно! Знаю, вы не любите, когда вас беспокоят.