Мисс Моул

– Нет, – начала первой Рут, и Говард уступил ей право рассказа. – Если Этель встречает кого‐то из клуба, она всегда садится с ними. Наверное, девушкам это нравится, – поразмыслив, добавила девочка, и отец бросил острый взгляд на ее невинно-задумчивое лицо.

– Что крайне неосмотрительно, – заметил он. – Теперь Этель придется есть остывшую еду. Начнем. Проси благословения, Рут.

Младшая повиновалась, невольно бормоча себе под нос: она не любила обращаться к Богу в семейном кругу, как не любила и слушать обращения отца с кафедры, но момент был неподходящим, чтобы множить проблемы. Даже такое формальное и опосредованное общение с высшей силой, осуществленное дочерью, как будто умерило раздражение преподобного, и Роберт Кордер не стал упрекать Этель, которая, раскрасневшись и запыхавшись, проскользнула на свое место в тот самый момент, когда Ханна, держа в руке разделочный нож, примеривалась, куда его вонзить.

– Тебе понравилось нынешнее исполнение рождественских гимнов, Этель?

– Очень! – снова хором ответили Рут и Говард.

– Я спрашивал не вас.

Этель ни физически, ни умственно не была приспособлена ко лжи; она не умела лгать не краснея, но сейчас, в порыве вдохновения, вызванном желанием защитить себя, инстинктивно выбрала единственный правильный ответ, способный пресечь дальнейшие расспросы по поводу пения, которого, как догадалась Ханна, преподобный и сам не слышал.

– Посредственно, – заявила Этель, закатив глаза.

– Полностью с тобой согласен, – поддакнул отец и многозначительно посмотрел на Говарда. – Могу только предположить, что вы не слушали. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Пение было ужасным. Половина хора отсутствовала.

– Готовили родным рождественский обед, как мисс Моул для нас, – предположил Джим Эрли. – Да уж, вы изжарили индейку до хрустящей корочки. Как думаете, держать индюков – выгодное дело?

– Они сложны в уходе и содержании, – признала Ханна.

– Тогда, может, свиней?

– Разброс цен очень велик. Стоит завести много свиней, как вы обнаружите, что они есть буквально у всех. Мы держали свиней ради собственного бекона, только и всего.

– Тогда с чего бы вы начали?

– С многолетнего опыта фермерства.

– Ну Моули… то есть мисс Моул, не пытайтесь его отговорить! – взмолилась Рут. – Вот было бы здорово, если бы дядя завел ферму недалеко от Рэдстоу: мы бы ездили к нему погостить. Пусть начнет с маленького хозяйства, чтобы не потерять много денег. Жалко, что нельзя обосноваться на вашей ферме. Может, сдадите ее дяде Джиму?

– Она уже сдается, а когда освободится, я стану жить там сама, – возразила Ханна и, заметив, что Роберт Кордер внезапно начал прислушиваться к разговору, который до этого демонстративно игнорировал, величественно добавила: – Люди, владеющие землей, должны жить на ней.

За несколько мгновений преподобному пришлось пересмотреть все свои представления о мисс Моул. Он видел ее бедной, бездомной женщиной, которая наверняка рада приюту в его обители, а теперь узнал, что у нее есть собственное недвижимое имущество. Раньше мистер Кордер дивился независимости ее духа, а теперь все объяснилось: и раздражающе культурная манера речи, едва ли не лучше, чем у него самого, и свидетельства широкой, опять‐таки не меньшей, чем у проповедника, начитанности мисс Моул, и очаровательный тембр голоса, в чем он признался себе впервые за все время. Преподобный искал способ избавиться от нее, но внезапно обнаружил, что экономка может уйти в любое время, когда пожелает, и почувствовал себя обманутым. Припомнив все случаи, когда он пытался оскорбить ее, мистер Кордер понадеялся, что она действительно их не замечала, а не просто делала вид, а еще он подумал, что миссис Спенсер-Смит поступила несправедливо, не предупредив его о настоящем положении мисс Моул в свете.

– Речь о ферме, на которой вы выросли? – спросил он.

– Нет, ту ферму я продала, но сохранила небольшой участок в поместье, – пояснила экономка и начала нарезать вторую порцию индейки для тех, кто захочет добавки.

– И где находится ваше маленькое имущество? – добродушно поинтересовался мистер Кордер.

– За рекой, – ответила Ханна, мотнув головой.

– В Сомерсете?

– Да, в Сомерсете.

– И мистер Пилгрим тоже оттуда, – сказала Рут, поглядев на Этель.

– Графство большое, – пожала плечами мисс Моул.

– И очаровательное, – добавил преподобный, как будто в том была заслуга мисс Моул, а когда принесли пудинг, машинально съел свою порцию. Он совершенно забыл о бренди: нужно было о многом подумать.

При первой же возможности Ханна улизнула на кухню.

– Иди, – предложила она Дорис, – я сама помою посуду. Можешь погулять, но в половине одиннадцатого, и ни минутой позже, чтобы была дома. И не забудь поблагодарить своего молодого человека за печенье.