Мисс Неугомонность

Нет, я не настолько идиот, чтобы хоть немного обольщаться, что мне. Я уже разок в петлю башку тупую совал, больше не хочу. А поверить хоть на минуту, что Мари захочет меня для чего-то, кроме короткой интрижки, это и будет еще одной попыткой самоубийства.

Алло, гараж! Она меня едва терпит в той нашей реальной жизни за пределами этого случайно замкнутого волшебного снежного шара. Так что, мужик, хорош думать, просто спи. Наступление неприглядного завтра не остановить усилием воли или безнадежной фантазией, поэтому погрейся временным теплом, сколько дадут, и будь благодарен и за это.

Поерзав, Мари перевернулась, а я прилип к ее спине всем телом, позволив себе наконец отключиться.

И подорвался, кажется, буквально через секунду — в поту и хватая с перепугу воздух, как выброшенная на берег рыба. Дурацкий сон! Нет бы опять приснилось что-то из ставшего привычным за эти недели порно с участием моей рыжей напасти. Но хрен там. Я всего не помнил, только конец этого кошмара.

Будто Мари меня зовет по имени, а я какого-то хрена бодренько так, с задранным носом, шагаю прочь от нее, даже не оборачиваясь. К краю обрыва. Главное, все понимаю, идти не хочу, но ноги знай себе переставляю. Голос Мари все отчаяннее, край все ближе, а я все никак не могу остановиться. А потом она перестает меня звать, и я валюсь вниз, лечу прямо на острые камни далеко внизу, и мне не за что уцепиться, спасения нет, и не потому, что я не умею летать, а потому что моя рыжая меня больше не зовет.

— Кевин? — сонно завозилась Мари, а я уткнулся лицом в ее щекотные ароматные кудряшки, забивая горькое послевкусие кошмара сладостью реальности. Даже если все это ненадолго, но пока-то есть.

Просунул ладонь под ее свитер и, позволяя себе буквально упиться кайфом, обхватил грудь, толкаясь утренним стояком ей в поясницу. Лапать сиськи и слепо искать членом вход в идеальное тепло женского тела — вот так я хотел бы встречать каждое утро. И вряд ли бы мне это когда-то надоело. Не понимаю всех этих рассуждений про типа самцов-охотников, нуждающихся все время в драйве и поиске новых ощущений. Я, похоже, самая ленивая скотина мужского пола. Если бы каждое утро это были вот эти вот конкретные сиськи… хм… грудь, грудь, и прибор мой грелся бы у этой именно… Так, какого хера?

— М-м-м, — потянулась Мари и вполне уже осмысленно потерлась об оглоблю в моих штанах ягодицами. — Как же хорошо.

И вдруг резко подняла голову. У меня все обмерло внутри. Все? Опомнилась?

— Слышишь? — почему-то шепотом спросила Мари, а я слышал грохот скаканувшего пульса в своих ушах. — За нами едут!

Выдохнув, хотя и не заметил, что задерживал дыхание, действительно услышал звук работы приближающегося мощного движка.

— Лежи! — приказал рванувшейся спутнице. — Вылезешь, когда салон опять прогреется!

— Раскомандовался, — проворчала Мари, но с улыбкой, а я торопливо обулся и, напялив куртку и шапку, выскочил наружу, захлопывая дверь поскорее.

Метель закончилась, снегу навалило мне выше колен, но солнце сияло так, будто было в курсе, какой праздник у меня случился этой ночью. «Проплыв» вдоль Пигги, я глянул вдаль. К нам на гору с хорошей такой скоростью пер огромный грейдер, раскидывая по сторонам с дороги снег, как корабль, запросто пропарывающий волны. Поравнявшись с нами, громадина остановилась, и из кабины выпрыгнул пожилой кряжистый мужичок на полголовы ниже меня.

— Все живы? — спросил, перекрикивая шум мотора своей дуры. — Это у тебя, что ли, топливо закончилось?

— Да, — сухо кивнул, вспоминая свой косяк. Хотя в свете этого офигенного утра после охрененной ночи не такой уж и косяк.

— Как тебя угораздило только, — покачал дядька головой укоризненно, и тут дверца нашего дома на колесах распахнулась и появилась Мари.

— Спасибо, что так быстро приехали! — крикнула она, улыбнувшись ослепительно и помахав рукой. — Хотите кофе?

Солнечные лучи ворвались в шапку ее кучеряшек, намертво там запутавшись, и каждый волосок вспыхнул этим убивающим меня наповал миллионом оттенков огня. Ходячий пожар, что спалил мои мозги и яйца, да и сердце по ходу зацепил неслабо, потому как оно то и дело шалит. То скачет бешеной лягушкой, то обмирает, как помороженное. Неполадки, однако, и черта с два есть такой механик, чтобы починить его.

— Благодарю, но нет! — громко ответил наш спаситель Мари, которая, к слову, так и не надела чертов лифчик под свитер, и теперь ее торчащие на холоде соски мне чуть глаза не выкалывали. И не мне одному, судя по тому, как мужик на нее пялился. А как не пялиться? Щеки розовеют от моей щетины, губы опухли, зацелованные, кудряшки эти в беспорядке опять же… Так и сожрал бы всю.

— Я бы тоже «забыл» заправиться, парень, — сказал грейдерист так, чтобы услышал только я, и, подмигнув многозначительно, махнул мне идти за ним.

И я пошел. Только еще пару минут попялился на мою солнечную девочку, запоминая все-все, прежде чем прорычать ей: «Внутрь иди. Холодина!»