Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо»

– Это не я, это моя жена. Вы женаты, инспектор? Да? Нет? Ах, как жаль! Нет в мире большего богатства, чем хорошая жена. Поэтому, когда я нахожу свою жену в слезах – только что, когда я вышел из этой комнаты, – когда я нахожу ее в такой великой печали, что она не может сосредоточиться на своем искусстве, в котором она превосходна… Я взял ее за руку, заговорил с ней нежно, спросил: «Что случилось?» И она сказала: «Это правда, что полиция подозревает Джона Хиггинса? Они правда думают, что он убил Люка Уайта?» А я ответил: «Откуда мне знать? Я не в курсе их дел. Похоже, что так». Тогда она сказала: «Это разобьет Айли сердце. Джон – хороший человек. Он мой племянник. Он этого не делал». А я объяснил: «Он ревновал к Айли, а Люк ему угрожал. Если это был не Джон Хиггинс, то кто это был? Ни у кого другого не было причин». Тогда она заплакала: «Это неправда. Есть человек, у которого могут быть причины».

Мисс Сильвер не сводила глаз с его лица. Фрэнк Эббот поднял руку и пригладил волосы. Инспектор Крисп рявкнул, словно терьер:

– Что?!

Фогарти переводил взгляд с одного на другого. На его лице было написано: «Видите, какой я умный, какой проницательный, какой догадливый! Вы, полицейские, умны, но именно Кастелл дал вам ключ к разгадке!» Самодовольно жестикулируя, он продолжил:

– Я тоже так сказал. «Что?!» – говорю я. «Энни!» – говорю я. «Скажи мне немедленно, о чем это ты!» Но она не сказала. Она опустила голову на кухонный стол и заплакала. Мы женаты пятнадцать лет, и я никогда не видел, чтобы она так плакала. Она спросила: «Что мне делать, что делать?» А я сказал: «Я твой муж, ты мне все расскажешь».

Он снова огляделся, словно в поисках одобрения.

– И в конце концов она мне рассказала.

Крисп нетерпеливо постучал по столу:

– Ну, ну, и что же она вам рассказала?

Глаза Кастелла сияли. Он явно наслаждался моментом.

– Она не хотела говорить мне, вы понимаете. Она плакала и говорила, что всегда молчала об этом. А я сказал: «Что было всегда, должно когда-нибудь закончиться. А когда произошло убийство и в доме полиция, самое время этому закончиться». И в конце концов она мне все рассказала.

Крисп почти хлопнул по столу:

– Мистер Кастелл, вы перейдете наконец к сути и скажете нам, что рассказала ваша жена?!

Кастелл развел руками:

– И с какой неохотой она это рассказывала! Ее неохота – это ведь тоже показания, правда? Она не хотела предполагать мотив, обвинять, говорить что-то. Я сказал ей: «Это твой долг», а она потрясла головой. Я пытался убедить ее: «Я твой муж и приказываю тебе!», а она плачет. Я тогда сказал: «Неужели тебе не жаль Джона Хиггинса, твоего племянника, и Айли, которая уже похожа на призрак из могилы?» И тогда она мне все рассказала.

Фрэнк Эббот сказал утомленно:

– Ладно, Кастелл, мы представили себе мизансцену. Просто скажите нам, что она вам рассказала.

Будь в комнате старший инспектор Лэмб, в эту минуту он нашел бы что сказать. Он был твердо убежден в том, что в английском языке имеются все слова, необходимые инспектору полиции, у которого есть воображение. Французские слова, в частности, оказывали возбуждающий эффект на его настроение и цвет лица. Но в его отсутствие Фрэнк мог безнаказанно себя побаловать, используя эти слова.

Тут Кастелл совсем оживился. Он поворачивался от одного слушателя к другому и размахивал руками.

– Моя жена Энни Кастелл назвала имя.

Крисп спросил резко:

– Какое имя?

– Я не буду скрывать его от вас, инспектор: это миссис Дьюк.

– Что она сказала про миссис Дьюк?

– Она плакала, говоря это. Если бы вы только видели ее!

– Это неважно! Что она сказала?

Кастелл развел толстые руки в стороны.

– Она плакала, когда рассказывала мне. Это произошло до того, как мы поженились, вы понимаете, моя жена работала шеф-поваром в «Белом льве» в Лентоне. Никогда отель так не процветал. Приезжали со всего графства – на ланч и на обед или чтобы устроить званый ужин – из-за ее кулинарного искусства. А мой бедный Люк работал там барменом. Она его всю жизнь знала, понимаете, потому что он вроде как кузен – незаконнорожденный, как вы говорите. Однажды он ей сказал: «Я собираюсь жениться, кузина Энни». Он называл ее так, потому что это ее злит, а он иногда мог быть злым, бедняга Люк. И когда она спросила, на ком же это он женится, он ответил: «Ты удивишься». И объявил ей, что это ее кузина Флоренс Дьюк…

На этот раз оба инспектора хором воскликнули:

– Что?!

Кастелл улыбнулся и кивнул.

– Когда он ей это рассказал, она удивилась, как и вы.

– Флоренс Дьюк была замужем за Люком Уайтом? – спросил Фрэнк Эббот.

– Моя жена так говорит. Флоренс, она тогда стояла за стойкой бара в «Георге», еще одном отеле в Лентоне. Энни знала, что она там работает, и они разговаривали пару раз, но из-за семейной ссоры не были хорошо знакомы, как положено кузинам. Она к тому же была молодая и веселая. Моя жена Энни, вы понимаете, очень особенная, очень респектабельная.

Фрэнк Эббот уточнил:

– Вы уверены, что они поженились?

Кастелл кивнул.