Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница «Огненное колесо»

– Милая, сначала будет следствие, а потом, полагаю, трое похорон, а потом уже не о чем будет говорить, по крайней мере, в том, что касается нас. Я согласен, что нам следует подождать, пока все это закончится, если ты об этом. Но если ты предлагаешь отложить свадьбу до тех пор, пока в Меллинге не прекратятся разговоры об этом деле, то я не согласен.

– Люди станут болтать.

– Они всегда болтали, болтают и будут болтать. Их это развлекает, а нас ничуть не задевает. Я сегодня вечером напишу матери, а ты можешь сообщить Карру. Деревня недельку подождет. Кстати, я уже сказал мисс Сильвер. Она – само благоразумие. Но она, разумеется, уже обо всем знала – я неоднократно себя выдавал.

– Я тоже, – сказала она, и они оба погрузились в дружеское молчание, соединив руки, но думая о разном. Он вспомнил, как встретил ее на краю пустоши и ее лицо в свете фар – трагическую белую маску. Каким иным было ее лицо сейчас, при свете дня! Глаза снова сияли спокойной красотой, лицо было мягким, цветущим, румяным. Под его взглядом она покраснела.

– Насчет четы Мэйхью… – начала Риетта.

Он расхохотался.

– С чего это ты заговорила про них?

Она удивленно посмотрела на него.

– Я думала о них. Я ходила к миссис Мэйхью сегодня утром.

– Зачем?

– Миссис Феллоу сказала, что она хочет со мной встретиться.

– И зачем же она хотела с тобой встретиться?

– Знаешь, Рэндал, просто поразительно, насколько быстро все становится известно в деревне. Она хотела встретиться со мной, потому что решила, что ты, возможно, сумеешь как-то помочь Сирилу.

– Ты не могла бы повторить, милая?

Ее губы дрогнули в улыбке.

– Знаю, что это звучит странно, но она так сказала.

– Она хотела встретиться с тобой, потому что решила, что я смогу чему-то помочь Сирилу? Похоже, нам не придется прилагать особых усилий, чтобы сообщить о нашей помолвке!

Оба засмеялись.

– Новости быстро разносятся.

– Еще как! Ну и что же я должен делать с Сирилом?

Она снова посерьезнела.

– Дело вот в чем. Он действительно приезжал в среду, а приехал потому, что отчаянно нуждался в деньгах. Она взяла какую-то сумму из сбережений мужа – сколько, она мне не сказала, – и отдала ему. Но главное вот в чем: несчастный мальчишка попал в беду в прошлом году, и его осудили условно. Он связался с дурной компанией, и теперь один из его тогдашних дружков шантажирует его какими-то обстоятельствами, которые тогда не всплыли.

– Мы можем быстро положить этому конец.

– Что именно ты можешь сделать?

– Связаться с инспектором по надзору – он встретится с парнем. А ты скажи миссис Мэйхью: пусть напишет ему и велит честно во всем сознаться. Если он это сделает, то с ним все будет в порядке.

Чуть погодя она сказала:

– Рэндал, насчет денег Джеймса… Я хочу рассказать тебе, что он о них говорил.

– И что же?

– Он показал мне завещание, как я и говорила в своих показаниях. Я сказала, что это чушь, и бросила завещание в камин, но он его выхватил. Он сказал, что, если бы он составил новое завещание, то, вероятно, сделал бы его таким же и предпочел бы, чтобы деньги остались мне, а не кому-то еще. А потом спросил меня, что я стала бы с ними делать. Сначала я отказалась это обсуждать, но когда он спросил: «Ну а чисто гипотетически?», я ответила.

– И что ты ему сказала?

– Рассказала про давнюю мечту. Нет, не мечту, скорее это что-то вроде плана, только у меня не было денег на его осуществление, да и дом был не мой.

Он с восхищением смотрел на нее.

– Дорогая, ты говоришь о том, о чем я подумал?

– Да, о Меллинг-Хаусе. Ведь так жаль, что все эти комнаты пустуют, а в стране полно людей, которым некуда податься, особенно пожилым. После того как человек имел свой дом, был главой семьи, так ужасно отправиться жить у невестки из милости. И самой невестке тоже несладко. Все это совсем неправильно. Так что я сказала Джеймсу, что сделала бы в доме маленькие квартирки – однокомнатные или двухкомнатные, а большие комнаты на первом этаже превратила бы в обеденный зал и комнаты для отдыха. Его это очень заинтересовало. Мне он давно так не нравился – с тех пор, как мне был двадцать один год. И тут я решила, что он смягчился, и стала просить его не доставать так Кэтрин. Он стал говорить о ней такие гнусности, что я вышла из себя. Я высказала ему все, что я о нем думаю, и ушла. Вот так я и забыла там этот несчастный плащ.

Последовало молчание. Потом Марч спросил:

– Значит, ты хочешь принять эти деньги?

Она удивленно посмотрела на него:

– Ну да. Он ведь хотел, чтобы они остались мне – правда хотел. И близких родственников у него нет. На самом деле я даже не знаю, есть ли у него вообще какие-то родственники. Мы с Кэтрин были их дальними родственницами, а Кэтрин больше нет. Я бы хотела, чтобы Меллинг-Хаус принес кому-нибудь пользу, и думаю, что для четы Мэйхью это тоже будет хорошо.

Она сказала это таким деловым тоном, что он рассмеялся.

– Тогда, конечно, вопрос решен!

– Но ведь им было бы тяжело уезжать отсюда, а тут они будут на своем месте. Приятно, когда все на своем месте. – Чуть заколебавшись, она спросила: – Ты ведь не против? Чтобы я приняла эти деньги?