Миссия Агдам

– Ну даёшь! – крякнул Михаил Иванович. – С ними надо жёстче. Такие дамы душевную мягкость воспринимают как слабоумие, – и весело крикнул:

– Биксы, фраер пишущий с ошейником нужен?

Девицы моментально преобразились, сбросили томность и начали быстро приближаться.

– Ловите его! – подзадорил их Михаил Иванович и по-доброму посоветовал:

– Беги.

– Куда?

– Через рай в ад.

Девицы, подобрав подол, ринулись к ним. И Ян, совсем не как джентльмен, включил пятую. Остановился он только у администрации.

***

Обычное здание, как и все, с обвалившейся местами штукатуркой. Рядом небольшой сквер с покосившимся остатком забора, полуразрушенный фонтан и исключительно внимательные кошки. Они были везде, и все смотрели на Яна.

Около входной двери в администрацию висела афиша творческого вечера поэтессы Анны Лохматовой. Рука Анны слегка касалась огромной шляпы. На крыльце курил «Беломор» Михаил Иванович, рядом сидел камуфляжный кот.

– Ить… тить… вашу… как… так? – не пойми что произнёс Ян, тяжело дыша. Обогнать его было невозможно.

– Телепорт, – игриво подмигнул Михаил Иванович.

– А… сильно!

– Шучу. Я МИ-69 – последний неудачный клон легендарного Михаила Ивановича. 66-й на шлагбауме. Остальные, похоже, отдыхают.

– Много работали?

– Нет. Много отдыхали. Как вам наша Зона?

– Да я ещё не успел осмотреться, – Ян показал в сторону шлагбаума. – Зачем столько МИ?

– Не получается у Цифры клонировать настоящего МИ – колориту не хватает. Я вот вообще материться не умею. Даже стыдно как-то.

Пока Ян размышлял над сказанным, его под руку подхватила дама в шляпе и облаке странных ароматов – смеси мадеры и столетнего божоле, очень похожая на ту, что на плакате.

– Хотите на лекцию? «Трудна дорога от правды к истине».

– Мне бы в ад…

– Успеете, – прижав палец к его губам, прошептала дама. – Поверьте мне, мы все там будем. Но сначала истина, а потом туда. Пойдёмте со мной. Вас научат художественно врать.

– Но…

– Зачем «но»? Зовите меня просто – Алла Аллегория.

– Точно Алла? – дама была пьяна и очень похожа на Анну Лохматову на афише.

– Вам не нравится «Алла»? Для вас я согласна стать хоть Маней Метафора. Тут все говорят метафорами. Ну не правду же говорить! – с фальшивым пафосом воскликнула она, взмахнув рукой, и опасно качнулась.

Ян с трудом успел поймать её за талию.

– Мерси, – чуть покраснев, прошептала Алла, – проказник. А вы не так просты, как выглядите. По глазам вижу, что знаете или даже чувствуете, как благородно моё «бескорыстное враньё – это не ложь, это поэзия…*»

– Мне бы зарегистрироваться, – аккуратно отстранившись от дамы, ответил Ян, и как можно внятнее произнёс непонятное ему: – Начписец я.

Лекция его не интересовала. Всю жизнь он врал. Этому учили лучшие спецы ЦРУ.

– Пошли, – услышал Ян приказ. Сзади на плечо легла рука МИ.

Ян шёл за МИ по длинному коридору в какой-то траурной тишине. На стенах висели списки кружков, мероприятий, какие-то диаграммы и плакат с цитатой Довлатова:

«И, может быть, последней умирает в человеке – низость. Способность реагировать на крашеных блондинок и тяготение к перу…» Особенная сила этой цитаты заключалась в том, что написано это было на фоне невообразимой по красоте блондинки с мраморными плечами.

Ян удовлетворённо отметил – он ещё жив, раз пялится на блондинку.

– Вам сюда, – показал МИ на полуоткрытую дверь с надписью: «Ада Георгиевна».

Ян не только побледнел, но и вспотел. Архив не к месту начал цитировать разное: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!..»

Он сделал один шаг, и раздалось громоподобное: – Лежать! – стёкла в окнах зазвенели.

Суперагент по-военному молниеносно выполнил команду – прижался к полу, закрыв голову кистями.

– Сидеть! И опять – лежать! – Ян успел только дёрнуться телом.

МИ бесстрашно ринулся в открытые врата ада – комнату, и жалобно заголосил:

– Ада Георгиевна, к вам посетитель.

Ада не просто вышла – появилась. С собачкой на руках. Она мило улыбнулась и нежным голосом произнесла:

– Прелестный пёс. Умнее многих писателей, – и, заметив Яна, взорвалась: – Какого чёрта он тут разлёгся?!

Ян встал с виноватым видом и хрипло промямлил:

– Начписец я. С Чукотки.

Немую сцену нарушила влетевшая как вихрь Алла Аллегория. Она взмахнула шляпой и продекламировала:

– «Сегодня обещали соевого „батончика“ с плантаций Техаса, где этот будущий отец моего Пушкина? Я больше не могу…» – и осеклась, встретив гневный взгляд Ады, которая неожиданно спокойно спросила:

– Не можешь пить, Лохматова?

– Я не пьяна, – пытаясь поймать равновесие, возразила Алла, – я танцую! – Похоже, шляпа ей нужна была как веер канатоходцу, чтобы не упасть. У неё почти получилось остановиться, и она загадочно добавила: – Вся наша жизнь – фрикция, – неожиданно замерла на месте, что-то вспоминая, икнула и поправилась, – то есть фикция, – печально посмотрела на всех и испарилась.

– Да уж, Зона у нас маленькая, интимная… – пожала плечами Ада и зло посмотрела на МИ. – Что это со всеми?

– Агдам, – чётко, по-военному ответил МИ. – Новая партия ноль семь. Эффект убийственный.

Ян не ожидал такой быстрой удачи с Агдамом.