Миссия "Ганимед" (СИ)

Наконец Рик задышал размереннее — задремал — и плавно отклонился на Гейба: высокие скулы, широкие брови, немного крупный нос и длинные тёмные ресницы были куда интереснее грязно-серого пластика стены. Однако Гейб мог поклясться, что не запомнит черты — в голове оставалось место лишь для деталей полёта.

— Единый вознаградит праведников! — от голоса Льюиса Рик крупно вздрогнул и, оглядываясь, не сразу сообразил, где находится; Гейб ему улыбнулся.

— Льюис, иди на хуй, — желаемые эмоции Гейбу не удались, слова не сочетались с невозмутимостью, но Льюиса как кипятком ошпарило: скрылся мгновенно. — Рик, мне нужно снотворное принять, — извиняющимся тоном сказал Гейб.

— Да, конечно, я понимаю, — Рик вскочил с кровати, пятясь, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Несмотря на лекарство, пришёл всё тот же сон с Солнцем — появился и повод для радости: Гейб увидит великое светило собственными глазами. Пусть больше чем в миллионе километров — зато настоящее. А ещё там будет Сатурн с роскошными кольцами: достойное предсмертное зрелище.

Пока Гейб спал, были завершены последние приготовления — оставалось только повторить маршрут. Вдруг забыл от волнения.

К счастью, Гейб помнил даже мельчайшие детали и ощущал небывалое внутреннее спокойствие: наверное, именно поэтому никак не среагировал на повстанцев, вышедших проводить его в ангар. Смотрел мимо и не видел лиц, перестал различать голоса, сливавшиеся в ровный гомон. Гомон, который абсолютно безразличен.

У Гейба есть только челнок. Одна ракета. И древняя станция, вращающаяся вокруг Дионы. Всё.

Скафандр надевался непростительно долго, а забираться в кабину челнока было неудобно — конечности тоже, казалось, Гейбу уже не принадлежали. Но бортсистема приветствовала пилота прочерченной трассой и прогнозируемыми условиями полёта: бури на Титане в ближайшие полчаса не будет.

Не имело значения, что Гейб летал раньше исключительно на симуляторах — та самая, родившаяся двое суток назад часть управляла челноком безукоризненно. Выйдя из шлюза на маневровых двигателях, Гейб сначала переключился на маршевые, а потом перешёл на ускорители — расстояния поглощались их мощной тягой, поэтому обещанной на пятидесяти километрах турбулентности он не заметил.

Горы Эхориат располагались на экваторе полушария, не обращенного к Сатурну, так что сквозь сплошную дымку облачности проступала плотная чернота — космос не отдавал свет, и Гейб испытал разочарование: лишь когда атмосфера Титана выпустила челнок из своих дурманящих объятий, показались робкие мерцающе-серебристые песчинки звёзд. Истинная невесомость не испугала, Гейба прочно держали ремни, а мозг работал в автоматическом режиме: нет времени для рассуждений, только действия. Только цель.

Сатурн находился слишком близко — и здесь Гейб обманулся, хотя всё равно не сводил с молочно-жёлтого гиганта глаз, пока набирал разгон у Титана с целью взять курс на Диону. Скорость пьянила — и это был челнок с едва работающими ускорителями, даже не стандартный гражданский корабль и тем более не военный. Почему Молли ушёл из космофлота? Летать по-настоящему — прекрасно.

Совсем не гигантская, но очень яркая искра Солнца оставалась позади, зато оно отлично освещало Диону — навсегда покинутый людьми серый спутник выглядел пустыней, изъеденной карьерами, словно исполинскими червями.

Теперь Гейб смотрел строго на цель, отсчитывая километры и минуты и молясь: хоть бы всё прошло по плану. Но видел совершенно другое: белозубую улыбку отца, морщинки в уголках смеющихся глаз матери; Солнце; Юпитер.

Гейб нажал на пуск ровно в назначенный момент — нельзя ни раньше, ни позже — и даже успел задать курс на Титан, начав манёвр на разворот. Чем Единый не шутит. Но Единый никогда не шутил. Его просто не существовало: исцарапанный экран допотопного радара показал стремительно приближающуюся к челноку ракету. Слишком стремительно, чтобы осознать и успеть о чём-то подумать. Гейб только усмехнулся, почувствовав всем телом удар. Ни на что больше времени не хватило.

========== Глава 10. Ангел ==========

Из-за сплошного красного марева казалось, что веки полностью прозрачны и неограниченно пропускают свет: слепило, даже непривычно жгло. Когда Гейб приоткрыл один глаз, моментально стало больно — светлые пятна разливались по всему полю зрения, но сфокусироваться не выходило: колкий шар прямо над головой выжигал на сетчатке свой силуэт.

Гейб неловко перевернулся на живот, и что-то мелкое впивалось в кожу. Сил смотреть, что там, уже не осталось, и Гейб положил лоб на предплечья и замер, стараясь вспомнить последние минуты перед тем, как отключился. Но ответом мозга были лишь бешено пляшущие на чёрном фоне фиолетовые пятна и пугающая пустота, Гейб не мог объяснить, как оказался там, где оказался.

Собственно, где? Подняв голову, Гейб наконец сумел разглядеть местность, точнее, её цвета: блёкло-зелёный, ярко-голубой и белый крупными, похожими на ошмётки, мазками. Вместо того чтобы сесть, Гейб встал на четвереньки — ладони и колени полностью обнажённого тела колола трава.