Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

В СТАНЕ ВРАГА: Наше заблаговременное присутствие в долине дало нам достаточный опыт и хорошие знания о местности, лежащей вокруг нее, об опасных участках и путях выхода из них, что позволило нам подготовить их — по милости Всевышнего Аллаха — для наших операций с американцами, когда по воле Аллаха мы столкнулись с ними в этом районе. Военным командиром Саифур-Рахман Мансура (1) на протяжении всего предыдущего этапа сражений являлся Маулави Джавад. Он участвовал в подготовке баз и занимался организацией и устройством засад. На основных дорогах, которые вели к кишлаку, мы установили фугасы, а на окружающих горных вершинах поставили тяжелую артиллерию.

В первые дни все свое время мы тратили на подготовку местности. В общей сложности наши силы насчитывали 440 моджахедов, в том числе 175 афганских бойцов из группы Саифур-Рахман Мансура, 190 моджахедов из Исламского движения Узбекистана под командованием Кари Мухаммад Тахирхана (это была самая многочисленная группа) и около 75 арабских братьев, большинство из которых ранее имели военные знания и подготовку. [1]

Чтобы быть уверенными, что мы не отстаем от 10-й горно-пехотной дивизии, мы со Спайдером раз или два в неделю ездили из конспиративной базы в Гардезе в Баграм, чтобы лично встретиться с генералом Хагенбеком. Одетые в наполовину афганские, наполовину спецназовские шарфы, в паколи, (2) с набедренными кобурами и отрастив длинные, неухоженные волосы и бороды, мы хорошо сливались с афганцами, но выделялись, как белые пятна, в Баграме, где в моде была стандартная армейская полевая форма для пустынных районов.

К этому моменту с генералом Хагенбеком у нас сложились прочные деловые отношения, основанные на взаимном уважении. Мы со Спайдером восхищались им и как боевым генералом, и как личностью. Он был отличным слушателем и, казалось, обладал подходом, основанным на миссии и на людях, к каждому своему решению. Он не всегда соглашался с тем, что мы говорили, но всегда был готов обсуждать и погружаться глубже в проблему в попытке прийти к взаимопониманию.

Хотя формально он не имел никакой власти над нами обоими, мне не нужно было никакое распоряжение или организационно-штатное расписание, чтобы понять, что я работаю на него. Он был командиром всех боевых сил, которые должны были участвовать в предстоящем сражении, а я — начальником межведомственной разведки, и моя информация была его информацией.

Я считал, что на данном этапе подготовки к операции вопрос о распределении наших полномочий не подлежат обсуждению. Я собирался послать своих людей в долину перед его войсками, и наши подчиненные должны будут сражаться с одним и тем же врагом на одном и том же хаотичном и непредсказуемом поле боя. Отсутствие связи и взаимодействия между нашими организациями было бы верным рецептом братоубийства и упущенных возможностей. К сожалению, моя вера в важность отсутствия межведомственных границ не разделялась моим прямым вышестоящим штабом.

Каким-то образом слух о сотрудничестве АФО с ЦРУ и генералом Хагенбеком дошел до командующего ТГр-11 в Северной Каролине, и на улице ходили слухи, что он в ярости. [2]

Позже вечером, когда я, вернувшись в Гардез, в пункте управления разговаривал со Спиди, зазвонил спутниковый телефон. Это был полковник из штаба ТГр-11 в Северной Каролине. [3]

— Пит, командующий очень на тебя злится. Он думает, что ты слишком торопишься, отправляя своих людей в эту долину, и его бесит, что ты так тесно сотрудничаешь с 10-й горной и ЦРУ. Он говорит, что если ты не остановишься, то освободит от должности и вернет домой. [4]