Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

Я осознал, что за время моей боевой карьеры, с 1989 года по сегодняшний день (2001 год), почти каждая крупная стратегическая операция, проводившаяся Соединенными Штатами, заключалась не на разгроме вооруженных сил страны или захвате обширных участков местности, а начиналась, либо заканчивалась, поиском и захватом конкретного человека. Мануэль Норьега в 1989 году, главари колумбийского наркокартеля в 1992 и 1993 годах, Мохаммед Фаррах Айдид в Сомали в 1993 году и «пифвикс» в Боснии с 1995 года по настоящее время. Оглядываясь назад, я также понял, что именно Саддам Хусейн, а не вся иракская армия, был (или должен был быть) объектом наших военных усилий в войне в Персидском заливе 1991 года. Меня поразило, что история современной войны — это история охоты на людей!

Когда я обсудил это открытие со Стэном и его проектной командой, тот понял, что подобный способ мышления и вытекающая из него оперативная направленность могли и, возможно, должны были стать истинной военной целью почти всех крупных военных операций США за последние шестьдесят лет.

— Что было бы, — спросил он группу, — если бы мы могли найти и захватить Адольфа Гитлера до 41-го года или Ким Ир Сена в начале 50-х годов? Подумайте о тех «не-войнах» и геноцидах, которые мы могли бы предотвратить. — Он помолчал и добавил, — Иди Амин в Уганде, или Пол Пот, мясник из Камбоджи, который приказал убить два миллиона своих людей в конце 70-х.

Комната наполнилась оживленной болтовней. Красивая женщина чуть старше сорока лет встала и принялась расхаживать по комнате. Потом она сказала:

— Нам нужно разработать способ идентификации, отслеживания и определения местонахождения конкретных людей.

Она стояла в другом конце комнаты, но, встретившись со мной взглядом, задала вопрос:

— А что, если бы вы могли делать это из космоса?

В комнате воцарилась тишина, и все посмотрели на меня. Я на несколько секунд задумался об этом, а затем ответил:

— Это будет работать, пока у меня есть классный скафандр.

— Очень смешно. — Улыбнулась она, подошла к доске и нарисовала парящий над землей спутник. — А что, если мы найдем способ использовать спутник для обнаружения генетического кода человека?

— И как мы это сделаем? — спросил Стэн.

— А знаете ли вы, что у людей круглосуточно отшелушивается кожа? — задала она риторический вопрос. — Мы действительно оставляем за собой «невидимый невооруженным глазом» след кожи, куда бы мы ни пошли! — добавила она. Комната наполнилась оживленным гвалтом. Интересно, может ли спутник обнаружить чей-то генетический код, пока он или она носит костюм гориллы?

— Что тут смешного? — спросил меня Стэн.

— Я просто задумался о каком-нибудь безумном способе, которым я мог бы замаскировать свое отшелушивание кожи и помешать спутнику обнаружить меня.

Эврика! Понимание того, что такая простая вещь, как костюм гориллы, может обмануть детектор отслаивания кожи на спутнике, вернуло меня на землю. Мы не говорили об универсальной технологии, которая стала бы панацеей при поиске людей, реальность жизни и ее сложность фактически гарантируют, что такого никогда не будет. Вместо этого подобные темы следует рассматривать как часть общей системы, то есть в качестве своеобразного «шведского стола» возможностей, которые можно было бы использовать в сочетании с нашими парнями, развивающими ситуацию на местах, и которые могли бы помочь в решении досадной задачи поиска разыскиваемого человека.

После трехдневного сеанса полета мысли мы придумали множество нестандартных идей, многие из которых обладали значительным потенциалом для решения текущих оперативных задач в реальном мире — тайные коммуникационные устройства; пассивные чипы слежения за людьми; устройства обнаружения ДНК на спутниках; и, конечно же, всевозможные странные летательные аппараты и системы вооружения.

Все проектные команды просили, чтобы мы вернулись на следующую сессию через две недели. Они специально попросили нас привезти несколько «сценарий реальных операций», чтобы помочь им лучше понять контекст текущих реальных проблем. Пока мой коллега, офицер по закупкам, звонил в наш штаб и передавал запрос, я размышлял о сценарии Льюиса и Кларка, который моя группа разработала еще в Форт-Брэгге в 1998 году, ведь он был не только реальным сценарием, но и нашей самой трудноразрешимой и так и не решенной оперативной задачей: как проникнуть в Афганистан, чтобы найти УБЛ.

Вернувшись в подразделение, я впервые за три года открыл файл со сценарием Льюиса и Кларка и заново изучил эту концепцию. Интересно, удалось ли нам найти УБЛ? После взрывов в посольствах я ничего не слышал о нем. Может быть, он больше не являлся явной и настоящей опасностью.