Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

Даже при том, что мы теперь получили информацию из первых рук от человека, который знал об «Аль-Каиде» больше, чем кто-либо в нашем правительстве, никакого способа донести эту основополагающую информацию ключевым лицам, принимающим решения в Вашингтоне, не существовало. Если бы у меня был номер личного мобильного телефона президента, я бы набрал его сам. Однако механистические и иерархические организационные структуры таких крупных организаций, как военные, порождают многочисленные человеческие барьеры, каждый из которых создает дополнительные трения в потоке информации, а это неизменно приводит к ее размыванию или засорению, так что она никогда не доходит своевременно, точно и в полном объеме до ключевых лиц, принимающих решения.

Если бы президент Буш и Конгресс смогли прочесть то, что говорил Али Мохаммед, я не сомневаюсь, что в течение тех первых критически важных месяцев после терактов они смогли бы принять более лучшие, более обоснованные решения об усилении мер национальной безопасности и создании новых организаций, таких как Управление транспортной безопасности (УТБ).

Когда я вышел из оперативного центра в пыльную пустынную тьму с документом Али Мохамеда в руке, я понял, что в очередной раз тирания планирования превзошла обновленную ситуационную осведомленность и здравый смысл. Не существовало никакого способа выключить машину планирования, и не было никакого способа изменить ее курс. Несмотря на то, что мы получили новую информацию, штабной персонал проделал такую большую работу по составлению плана, что сама миссия больше не имела ничего общего с реальностью на местах. Миссия состояла в том, чтобы выполнить план.

Всего через несколько дней мы провели первые рейды и убедились, что обе цели действительно были пусты. Оба налета были сняты военными корреспондентами, разосланы по всем основным информационным агентствам и показаны миру на следующий день.

5 ноября 2001 года корреспондент газеты New Yorker Сеймур Херш опубликовал статью, в которой он описал эти рейды по пустым целям. В своей критической заметке он подробно описал, кто, что, где и когда их проводил — и закончил разрушительной цитатой, приписываемой анонимному высокопоставленному военному чиновнику:

«В этот день спецназ США проводит свои первые два значительных рейда в Афганской войне. Во время первого из них более сотни армейских рейнджеров приземлились на парашютах на предположительно контролируемой талибами авиабазе близ Кандагара. Но на самом деле авиабаза уже была зачищена другими силами, и налет, по-видимому, был инсценирован в пропагандистских целях. В тот же вечер кадры рейда показали по американскому телевидению. Во время другого рейда группа рейнджеров и отряд «Дельта» атаковали дом на окраине Кандагара, который иногда использовался лидером талибов муллой Омаром. Этот рейд публично объявлен успешным, но в частном порядке военные считают его близким к катастрофе. Двенадцать американских солдат ранены в засаде, когда они покидали комплекс, и в доме не обнаружены ни мулла Омар, ни какие-либо значительные разведданные».

Один из высокопоставленных американских офицеров раскритиковал планирование атак 20 октября. «Я не понимаю, существует ли надлежащий надзор за всеми этими операциями», — добавил офицер.

Статья из New Yorker была широко распространена и прочитана почти всеми в нашем пустынном лагере, а также военным и гражданским руководством в Вашингтоне и Тампе. Наши высокопоставленные гражданские и военные руководители в Вашингтоне отреагировали на это расспросами нашего командующего насчет того, что он на самом деле думает, атакуя пустые цели. [3] Я понятия не имею, каков был его ответ, но эта череда событий наглядно продемонстрировала мне, насколько ценной может быть пресса в военное время. Статья в газете, возможно, и не отражала действительность на сто процентов (на самом деле, никто из наших людей во время рейда ранен не был), но она разоблачала оперативную тщетность атак по «пустышкам», а также подчеркивала бессмысленный риск, связанный с отправкой всех этих людей и машин на такую опасную операцию без достижения потенциальной выгоды для общей миссии.

Не сомневайтесь в героической роли спецназовцев и летчиков, участвовавших в этих рейдах. Они рисковали своими жизнями и проявили незаурядную доблесть при выполнении невероятно сложной и рискованной задачи. Эти люди делали то, что им было приказано делать, основываясь в значительной степени на своей вере в то, что их командные инстанции всегда принимают решения, которые определяют приоритет миссии и людей. Как мы узнаем в ближайшие месяцы, настоящей трагедией этих рейдов на пустые цели были альтернативные издержки.