Миссия, люди и я. Уроки бывшего командира отряда «Дельта»

Донесения из стана врага о жизни в Кандагаре показали, что в течение недель, прошедших между 11 сентября и ранними ноябрьскими рейдами, боевики «Талибана» и «Аль-Каиды» не предприняли никаких заметных усилий для подготовки обороны или освобождения своих лагерей. Руководство «Аль-Каиды» явно считало, что они непобедимы в Кандагаре, зачастую прямо цитируя комментарии СМИ об их неприступной с точки зрения географии обороне и их непревзойденном тактическом чутье, примером которого стала их победа над Советским Союзом. Они обладали менталитетом, описываемым фразой «а слабо прийти и взять меня?», который на протяжении тех первых недель и месяцев превращал их в созревшие для сбора плоды. Так что реальность была такова, что большинство лидеров «Аль-Каиды» и «Талибана» сидели в своих палатках в Кандагаре, в то время как мы сидели в наших палатках за тысячу миль оттуда, планируя атаковать пару пустых целей. Вместо того чтобы сосредоточить наши усилия на поиске врага и нападения на него до того, как он сбежит в Пакистан, мы сосредоточили все свое время и ресурсы на том, чтобы вывести его из себя.

Спустя нескольких дней после рейдов по пустым целям лидеры «Аль-Каиды» и «Талибана» бежали из Кандагара в пограничный район близ Пакистана. Список лидеров террористов, сидевших в Кандагаре в то время, включал муллу Омара, Абу Зубейда и Абу Заркави, двое из которых на долгие годы составили основу нашего всемирного списка самых разыскиваемых преступников. [4] Затем Заркави возглавил движение сопротивления «Аль-Каиды» в Ираке, в результате которого за шесть последующих лет погибли тысячи американцев и иракцев.

Поскольку 5-я группа спецназа и ЦРУ добились значительного прогресса в северном Афганистане, теперь на нашего командующего и наш вышестоящий штаб давили сверху, чтобы он фактически обеспечил определенную отдачу от надежд и ожиданий, которые наша страна возложила в нас ради позитивных изменений в Афганистане.

На следующий день после выхода статьи Сеймура Херша наш вышестоящий штаб созвал совещание с командирами подчиненных ему подразделений специальных операций. Как только все расселись, один из высокопоставленных офицеров поднялся, откашлялся и безапелляционно объявил:

— Наша работа здесь закончена, мы немедленно начнем планировать передислокацию.

Мы выбрасываем белый флаг? Я не смог сдержать изумления.

— Сэр, а зачем нам теперь возвращаться домой? У нас есть…

Он прервал меня прежде, чем я успел продолжить.

— Потому что мы должны быть в состоянии реагировать на другие непредвиденные обстоятельства по всему миру, — ответил он. Иногда, когда кто-то говорит что-то настолько нелогичное, это на мгновение ошеломляет слушателя и вводит его в состоянии бессвязного безмолвия. Миссия состояла в том, чтобы уничтожить УБЛ и «Аль-Каиду». Они были здесь, и мы были здесь. Что может быть важнее, чем выследить этого парня?

— Но, сэр…

Это было все, что я смог выдавить из себя, прежде чем он развернулся и выбежал из палатки, захлопнув за собой полог. Я только что произнес то, что, как подтверждает история, является двумя самыми печально известными последними словами подчиненного своему командиру.

А потом в этой палатке произошла забавная вещь. О чем все на самом деле думали, я никогда не узнаю, но мне показалось, что все глаза в этой палатке устремились на меня со знакомым выражением поднятых бровей и поджатых губ, которое вопрошало: «Что, черт возьми, нам теперь делать?» Никто не произнес ни слова, когда я встал со своего скрипящего металлического складного стула, вышел в переднюю часть палатки и подключил свою флешку к USB-порту портативного компьютера, который проецировался на экран. Понеслась!

— Джентльмены, я думаю, что возвращение домой стало бы огромной ошибкой. Мы должны представить командующему некоторые соображения. Как большинство из вас знает, на протяжении последних двух недель мы проводили мозговые штурмы, и у меня есть несколько вариантов, которыми я хотел бы поделиться со всеми вами для вашего переосмысления.

Я открыл файл, и первый слайд на экране был цитатой из Томаса Фридмана, которую я скачал из LexisNexis 14 сентября. Подобно тому, как трактат Томаса Пейна «Здравый смысл» в 1776 году отразил суть аргументации в пользу права Америки на независимость и свободу выбора, я полагал, что трактат Томаса Фридмана более, чем любое другое печатное слово после 11 сентября, отразил суть здравого смысла в том, что такое глобальная война против терроризма.