Миссия Тьмы

Сопровождавшему папу всаднику на вид было лет тридцать. Он выглядел скорее воином, чем духовником. Его коротко подстриженные чёрные волосы, чёрные глаза и щетина такого же цвета, а также строение скул, форма носа и прочие черты лица выдавали в нем уроженца Каппадокии. Несмотря на правильные черты и отсутствие видимых недостатков мужчину нельзя было назвать красавцем. Его внешность не отталкивала, но настораживала. Выражение лица могло показаться надменным, но это было не призрение, а скорее решительность. Рыцарь внимательно смотрел на собеседника, ненавязчиво выказывая почтение старшему спутнику. Можно было предположить, что прямой взгляд слегка исподлобья смотрящий открыто глаза в глаза, и презрительно сжатые губы не относились непосредственно к папе, а отличали привычку второго всадника не робеть перед любым, будь то собеседник или противник. Хотя они возвращались всего лишь с охоты, спутник святого отца был одет в стальные латы с красивой золотой насечкой и вооружён длинным широким мечом, позже получившим название «скандинавский». За седлом папской лошади также висел длинный охотничий нож бившей ей по крупу. Пускай святой отец и не собирался им пользоваться, их маленький отряд вполне мог отразить нападение волков или небольшой шайки разбойников, вот почему их отделению от остальных охотников никто не придал значения. Из-за того, что оба мужчины сидели на лошадях, а второй всадник ещё и закованным в латы, было трудно определить его рост. Скорее всего, он был среднего роста, не высок, не низок, не худ и не толст. Туловище в броне казалось массивным, можно было бы сказать, что оно похоже на бочонок, но только в данной ситуации это было бы не насмешкой, а восхищением. Ноги были не длинные и сильные. Спутник папы был крепок и коренаст, его фигура напоминала тело борца или атлета, поднимающего тяжести. Казалось, что никакому урагану не удастся сдвинуть его с места против воли. Под ним был такой же богатырский конь чалой масти на мощных ногах, белых до скакательного сустава, с белой лысиной на морде. Сбруя коня была аскетичной, и ограничивалась только обычным седлом, стременами, уздечкой и удилами.

Всадники остановились у бывшего мавзолея и, не слезая с коней, продолжили разговор.

– Мой мальчик, раздвоенный Рим становится все слабее и слабее. Знать на востоке и западе интересуют только личные доходы, а тем временем варвары атакуют границы империи. В Риме смута, Константинополь часто вынужден платить дань язычникам. Где строительство крепостей, где укрепление границ как при Константине, Юстиниане или Карле. Меровинг создал империю франков, но он не смог вернуть Испанию, на далеком острове Британия саксы и кельты объединились в королевство, а что ждет нас? С востока идет сила, которую не остановить без централизации власти. Если мы не объединимся под одной верой, одним императором, одной столицей то наши дети или будут семь раз в день молиться на восток или того хуже – стану язычниками.

Рыцарь внимательно, но равнодушно слушал наставника, он привык к поучениям папы и считал их разговорами для времяпровождения.

– Николай, прошло много лет с тех пор, как я принял тебя на воспитание. Вначале я готовил тебя в служители Господа, но не рядовым монахом. Ты получил прекрасное образование, недоступное многим сановникам нашего времени. Ты постиг тривиум и квадривиум, и из тебя в будущем мог бы получиться просвещенный аббат или епископ, но чем больше ты взрослел, тем сильнее я видел в тебе проявление героической крови твоего отца.

Николай не знал своего отца и почти не помнил мать. Его раннее детство прошло в маленьком пещерном монастыре на острове Хиос, а позднее – в монастыре Боббио, расположенном в горной местности Северной Италии, откуда в прислужники и ученики забрал его аббат Герберт.

– Кто был мой отец? – Николай поймал себя на мысли, что впервые задаёт этот вопрос наставнику.

– Твой отец был славным воином Христовым, но сегодня, увидев, как ты возмужал, он мог бы тобой гордиться. На правах приёмного отца, я готовил тебя к великой цели, всё величие которой не могу сам осмыслить.

Далее папа Сильвестр в нужных для Николая деталях пересказал свой разговор с Меридианой, подслушанный нами накануне.