Миссис Больфем

Такая неожиданная и резкая перемена как долгое пребывание в тюрьме по обвинению в убийстве не может не вызвать переворота во внутреннем мире. Миссис Больфем, из тюрьмы в графстве Брабант, была удивлена, когда открыла, что рассматривает миссис Больфем из Эльсинора, как особу ничтожных стремлений и скорее всего, как разряженную мещанку, законодательницу мод Эльсинора.

А все эти искусственные интересы и занятия? Какой скучной, в действительности, она должна была быть, играя вопросами, которые не интересовали ее глубоко, а может быть, даже и вовсе не интересовали. И для какой цели? Только, чтобы держаться одной ступенью выше остальных женщин, более богатых и, вероятно, более честолюбивых. Ее удивление, что она не может найти в себе прежнего самодовольства, так же, как ее новое чувство благодарности, породило смирение, которое, в свою очередь, оросило благодатным дождем застывшее и отброшенное чувство юмора. Хотя она и отдавала должное своим приятельницам зa их благородную преданность, она прекрасно знала, что это тоже было для них забавой и что значительная доля их лояльности была внушена им чувством благодарности. Она вспомнила их смущение в час ее ареста. Они думали, что глубоко взволнованы, а в действительности были переполнены гордостью. Почему она так стремилась главенствовать над всеми этими женщинами, быть «миссис Больфем из Эльсинора?»

Вернуться к такому существованию было немыслимо. Несмотря на то, что ее собственная трагедия как-то ослабила ее интерес к великой войне, она видела жизнь в правильной перспективе и знала, что, в случае оправдания, впервые будет в состоянии смотреть на вещи широко и без эгоизма и будет способна к действительному саморазвитию. Но в ней оставалось еще достаточно той холодной жестокости, благодаря которой она приговорила к смерти Давида Больфема, чтобы серьезно рассматривать возможность воспользоваться ослеплением молодого Роща, переменить свое нашумевшее имя на его и приобрести то покровительство, которого жаждала ее пробудившаяся женственность. Но вдруг ей показалось, что она, не хочет выходить замуж вообще. Тогда она мечтала, что уедет в Европу, где будет жить на свои скромные средства, совершенствоваться умственно и наблюдать жизнь, которая после войны будет безумно интересна, особенно, если европейские правительства избавят иностранцев от докучливых нищих и печального зрелища бесчисленных кладбищ.

Хотя она была погружена в глубокий самоанализ, который убедил ее, что она владеет истинным мужеством, закалившимся и окрепшим В огне испытаний, бывали минуты, особенно ночью, когда ей чудились крики каких-то опьяневших маньяков, разрывавшие тишину, и тогда ужас наполнял ее душу. Она чувствовала непобедимый страх, несмотря на традицию американского закона щедро оправдывать виновных женщин, и перед ней вставало страшное видение электрического стула и ее самой, привязанной к нему.

25

Рош резко оглянулся назад. Уже несколько недель у него постоянно было ощущение, что за ним следят, но до сегодняшнего вечера он был слишком поглощен своими мыслями, чтобы неопределенное подозрение приняло окончательную форму. Он стоял тихо и сейчас же заметил, что еще кто-то также остановился, спрятавшись в тени деревьев, окружавших Атлантик-Авеню. Он быстро приблизился к скрывавшейся фигуре, но почти одновременно с его движением фигура отделилась и пошла навстречу. Рош увидел, что это была женщина, а потом узнал, что это была мисс Сара Остин, из «Нью-Йоркских Вечерних Новостей». Ему припомнилось, что уже несколько раз она подходила к нему с требованием устроить ей свидание с миссис Больфем и, учтя его вежливые манеры, старалась втянуть его в обсуждение дела.

– О, добрый вечер, – злобно сказал он, – я обернулся, так как мне показалось, что кто-то шел за мной следом.

– Это была я, – хладнокровно ответила мисс Остин, – я видела, что вы повернули на Авеню и пыталась пересечь вам дорогу, я не люблю так поздно выходить одна, особенно в этой проклятой деревушке. Сознание, что здесь всякий только и думает об этом убийстве, вызывает странное психологическое состояние. Не дойдете ли вы со мной до Алисы Кромлей?

– Конечно, – Рош задавал себе вопрос, все ли женщины лживы, стараясь идти с ней в ногу.

– У меня поручение поразведать о деле Больфема, – продолжала мисс Остин в своем безличном деловом тоне, благодаря которому, в соединении с ее молодостью и привлекательностью, ей не раз удавалось выпытать скрываемые факты, захвативши врасплох даже осторожных мужчин, вроде Роша. – Не гонюсь, конечно, за подтверждением очевидности, только за материалом для хорошей статьи. Было уже множество элегантных интервью с выдающимися эльсинорскими дамами, как вы могли заметить, если удостаиваете бросить взгляд на «Страницу Женщины». Не удивительно ли, как все они стоят за нее?

– Почему же нет, Они верят, что она не виновна, как это и есть в действительности.