Миссис Калибан

Она последовала за ним на просторные подмостки травы, где силуэты деревьев и кустов клонились в воздухе, словно очерки лодок в гавани. Дороти хотелось вилять от одной защитной тени к другой, но Ларри тащил на открытое, держа ее за руку, а в другой руке неся свои сандалии.

Он вынудил ее рыскать по участку полных двадцать минут, задавая вопросы о музее, когда она считала, что безопасней было б помалкивать. Однажды из-за поворота дороги вынырнула машина, и Дороти отдернула руку и заскочила за крупный куст, когда лучи фар описали с дороги дугу. Ларри следом зашел за куст не спеша и сказал:

— Свет сюда не добьет. Или ты прячешься еще почему-то?

— Нет, только поэтому.

Он заставил ее описать еще кружок по пальмовой аллее, а затем согласился вернуться в машину. Сказал:

— Мне это место нравится.

— Мне тоже, очень. Но я думаю, нам чертовски повезло, что ни с кем не столкнулись. Прошу тебя, давай не будем больше так рисковать, Ларри.

— Ты слишком напугана. Все удовольствие тебе портит.

— Ларри, кроме тебя, у меня больше нет ничего.

Он раскинул руки прочь от машины, как бы охватывая ими землю и небо вокруг, и сказал:

— У тебя есть все это. И ты здесь живешь. Это твой дом.

Дороти села за руль и молча ехала минут пять. Затем попробовала объяснить Ларри, что от «всего этого» мало толку, если им не с кем поделиться. Он ответил, что люди повсюду, их миллионы; она сказала, что все люди разные и нужно отыскать таких, кто тебе подходит. Он сказал, что не понимает. Как это — люди разные?

— Внутри, — сказала она, что его озадачило, а когда она спросила, в точности ли одинаковы все люди там, откуда он, Ларри ответил, что да. Когда она ему сказала, что ей не верится, он выступил с дальнейшим заявлением:

— Мы все делаем одно и то же, значит, мы одинаковы. Вы здесь все делаете разное.

Над этим Дороти задумалась. И сказала:

— Если б это действительно было так, мужчины отличались бы от прочих мужчин больше, чем женщины от других женщин, потому что у мужчин очень разнообразные работы, а большинство женщин занимаются одним и тем же. Но это не так — женщины отличаются друг от дружки точно так же, как и мужчины. По-твоему, можно рассчитывать на то, что нам другие помогут?

— Нет, — быстро ответил он.

— Будь они другими домохозяйками вроде меня? Совсем как я?

— Нет. Ты права. Возможно, все сложнее, чем я сначала думал.

— И ты же не хотел сказать, что там, откуда ты, все в точности как ты?

— Да нет. Как раз это правда.

Фред пригласил Дороти на конторскую вечеринку через неделю. Это было вполне необычайно, поскольку сам он таких затей не любил. Они сидели в сторонке у кого-то дома, удерживая на коленях тарелки. Люди танцевали под пластинки, и все говорили, как приятно снова увидеться. То была очень скучная вечеринка. Несколькими днями позже ему захотелось угостить навестившего их клиента с женой, и он потащил с собой Дороти. Отправились они в хороший морской ресторан и вечер провели приятно. Почти как в прежние времена. А когда уходили, Дороти обратила внимание, что за особый большой стол, накрытый человек на двадцать, садятся Крэнстоны. Джини Крэнстон подскочила с места сказать, какая неожиданность, они должны чаще встречаться. Дороти ответила, да, конечно, но сама при этом знала, что не станут. Уже много лет они на самом деле приятельствовали только через Эстелль. Дороти бросила быстрый взгляд на публику, с которой они сидели: шумные, разряженные, они орали друг на дружку через стол. Джошуа выглядел так же, как его описывала Эстелль: самонадеянный, напыщенный и какой-то неправильный.

Наутро до обеда, пока Ларри чистил с Дороти картошку, позвонила Эстелль. То был сигнал бедствия. Судя по голосу, она напилась, и, хотя говорила, похоже, о каких-то опасных типах, с которыми водится дочь ее Сандра, Дороти была уверена, что подлинная причина беды — Чарли и Стэн. Она сказала, что заглянет к Эстелль ближе к вечеру.

— Начинай полоскать рот «Листерином», — добавила она, — и постарайся не глотать, потому что, если будешь пьяной, когда я приеду, я разворачиваюсь и возвращаюсь домой. Может, даже позвоню Чарли и Стэну и расскажу им друг о друге.

Эстелль завизжала от хохота и повесила трубку.

Ларри помог ей с новыми посадками яблочных огурцов, приготовил салат на обед и смахивал пыль, пока Дороти пылесосила. Затем помог ей почистить столовое серебро — уж сколько б его там ни было, — о чем она вечно забывала, пока не ловила взглядом почерневший сливочник в углу верхней полки буфета или половник сбоку в среднем ящике.