Миссис Смерть

Часовню украшали ветки вечнозеленых растений, алые ягоды рябины, ветки стрелолиста и яркие ленты, создающие ощущение праздника. Как дворецкий сумел все это организовать в такой короткий срок, было неясно, но мистер Джоунсон сиял от гордости, держа в руках подушечку с парой вычурных старинных колец. Леон бросал на символы брака тоскливые взгляды. Что стоило предкам припрятать их получше? Нет, фамильные кольца и помолвочные браслеты стояли в подписанной шкатулке на одной из верхних полок сокровищницы. Время не позволило искать ювелира, а родовые украшения, как известно, подстраиваются под владельцев. Примут ли они потом другую виконтессу?

Гости заняли резные дубовые скамьи, в ожидании поглядывали на дверь, из которой должна была появиться невеста. Музыкантов не было, но в назначенный момент с легким скрипом распахнулись двери, и вдруг мелодия, под которую невесты традиционно входили в храм, зазвучала прямо из стен часовни! От неожиданности лорд Мербиус помянул шаргов, жених вздрогнул и огляделся, а храмовник едва не уронил венчальную чашу.

Только невеста осталась невозмутимой, скрывая все эмоции под длинной плотной вуалью, которая покрывала ее от макушки до края юбки. За невестой шла скромно одетая девица, несущая шлейф, а в качестве посаженного отца выступал невысокий кругленький человек в докторской мантии. Вся компания чинно подошла к алтарю и остановилась, ожидая начала церемонии. Храмовник не стал затягивать – поднял чашу, запел слова молитвы, а гости и жених уставились на плотный покров, под которым невозможно было разглядеть ничего!

Леон надеялся увидеть невесту при подписании контракта, но тонкая рука в перчатке появилась из складок ткани, черкнула торопливую подпись и так же быстро спряталась!

Когда настало время обменяться кровью и кольцами из-под вуали вновь высунулась изящная ладонь на этот раз без перчатки. Обмен кровью практиковался только в аристократических браках, дабы реликвии рода узнали новую его часть. Легкий порез, две капли в общую чашу, несколько глотков ледяной воды, широкий узорчатый ободок на палец и, наконец, звучит:

– Можете поцеловать жену!

Торжественно, тщательно скрывая страх, виконт откинул покрывало с лица жены и замер, не веря своим глазам. Перед ним стояла побледневшая, похудевшая, изрядно измученная…Оливия! Не веря собственным глазам, он взял девушку за руки, склонился, вглядываясь в глаза, словно спрашивая: «Это правда ты? Мне не снится»? В ответ она приподнялась на цыпочки и сама нежно-нежно коснулась губами его губ!

За спиной новобрачных раздались радостные крики, аплодисменты и призывы немедля поднять тост за такое счастливое супружество! Виконту страшно хотелось тотчас увести девушку прочь, расспросить, узнать, что с ней случилось за те месяцы, что они не виделись, но долг хозяина замка требовал сначала принять поздравления и подарки и лишь потом уединиться с законной женой!

* * *

Чем меньше становилось расстояние до замка Вайберг, тем больше Оливия нервничала. Лекарь уверял ее, что здоровью не нанесено непоправимого урона. Он вполне успешно убрал ядовитые ожоги с лица и даже разгладил шрам на плече, но девушка все равно переживала.

Королевская карета доставила их в трактир неподалеку от замка. Графиня де Ланнуа поднялась в номер, пряча лицо под густой вуалью, и несколько дней никуда не выходила, посылая служанку за всем необходимым. Когда пришла записка от лорда Мербиуса, графиня и ее телохранительница вместе с горничными стали торопливо собирать вещи, паковать лекарства и доставать из сундука припасенный еще в столице мундир. Девушка так разнервничалась, что лекарю пришлось накапать ей успокоительного!

Ехали в темноте, не спеша, чтобы прибыть в Вайберг-холл к рассвету. Успокоительное подействовало так, что к моменту приезда Оливия почти спала. Пришлось звать дюжих лакеев, которые явно были переодетыми гвардейцами и просить их довести невесту до отведенных ей комнат. Тара шла следом, умудряясь одновременно гонять горничных и следить за разгрузкой багажа.

Когда закрылась дверь, Оливия приподнялась на локте и осмотрелась. От комнаты веяло стариной, однако все предметы были целы, вычищены и выглядели безумно дорогими. Телохранительница, изучающая спальню, первая выдохнула от восторга:

– Миледи, взгляните, такого нет даже в королевском дворце!

Жестом фокусника Тара распахнула резные дверцы, демонстрируя туалетный столик, заставленный каменными и стеклянными флаконами в старинном вкусе. Многочисленные ящички, полочки, гребни и шпильки открывались взгляду легким движением руки. Зеркало тоже было старинное, очень толстого зеленоватого стекла, зато в изумительной серебряной раме. Оливия не выдержала: опираясь на мебель добралась до чуда мебельного искусства, упала на скамеечку, обтянутую пышным бархатом и с сожалением произнесла:

– Обидно, что вся эта красота испортилась, – и погладила флаконы кончиками пальцев.

– Нет, миледи, взгляните, тут прямо в дверцы встроены кристаллы-накопители. Здесь все сохранилось нетленным! Боже, неужели это знаменитые «алмазные духи»?