Мистер Эндорфин

Даже сквозь непроницаемые лапы шапки-ушанки я слышал, как громогласно скрипит снег под ногами приближающейся судьбы.

Через секунду передо мной возник сержант, весь в сиянии то ли справедливо карающего правосудия, то ли яркого зимнего солнца.

«Гражданин!» – повторил он мне в лицо, чем не оставил никаких сомнений в адресате своей казенной фразы.

Я стоял, раздувшись, как жаба. Воздух предательски рвался наружу. Я чувствовал, как округлились мои щеки. Глаза трещали в орбитах, выталкиваемые внутренней турбулентностью наружу. Я по-прежнему не дышал.

«С вами все в порядке? – с тревогой в голосе поинтересовался сержант, – может, «скорую» вызвать?»

Я отрицательно покачал головой. Видимо, от этого движения мои глаза выпучились еще больше (как-никак физическая нагрузка), потому что милиционер инстинктивно сделал шаг назад.

«Гражданин, вы перчатку уронили,», – сказал сержант, протягивая мне мою перчатку.

Цыганка с картами, уже успевшая заселиться в мое воображение, спешно собирала манатки: дорогу дальнюю и казенный дом.

Я выдохнул так, что милиционер тут же стал младшим сержантом, потеряв по одной полоске с погон.

«А-а-а-а, – облегченно протянул сержант, – дыхательная гимнастика? Ну, правильно, я тоже занимаюсь. Цигун, да?»

Я кивнул, забирая перчатку.

Это был полный цигун, да.

35. Небожитель

Если я при встрече с полицией пытаюсь самоиспепелиться и этим пеплом посыпать главу, то Сема, напротив, любит общаться со всякого рода силовиками. Он утверждает, что это улучшает его коммуникационные навыки.

Для меня эти душещипательные беседы с дядьками в форме – аттракцион над бездной. Мне кажется, что мой дружок вот-вот договорится до расстрела.

Но Сема юридически подкован, плюс он тоже в чем-то власть имущ. Правоохранители отдают ему должное и нередко уступают.

Например, однажды мою машину остановил инспектор ДПС.

В машине находилось пять человек, включая меня, водителя. И все они были пьяны, исключая меня, водителя. За несколько месяцев до описываемых событий я благополучно ушел из большого алкогольного спорта: даже от кефира шарахался. Друзья лишь плотнее сомкнули ряды и пообещали отомстить за меня. Мстили они часто, поднимая бокалы в мою честь и гробя свое здоровье за мое здоровье. В тот день я как раз развозил бывших собутыльников по домам после очередной такой мести. «Трезвый водитель» – я стоял у истоков этой профессии.

Когда инспектор махнул жезлом, я прижался к обочине, собрал вещи, включая жвачки и мелочь из подстаканника, и приготовился с вещами на выход. Я хотел открыть дверь и кинуться блюстителю в ноги. Я всегда так делал.

Но Сема, полулежавший рядом на переднем пассажирском сиденье, схватил меня за руку.

«Чу (или тю, или фу – он невнятно произнес, я не разобрал), сиди, все решим», – слюняво пробормотал мой друг.

Я открыл окно. Инспектор подошел, козырнул, представился и локтями облокотился на дверь, засунув голову внутрь. Козырек его фуражки моментально свернулся в трубочку.

«У-у-у-у», – протянул инспектор, принюхавшись.

«Не согласен!» – немедленно взял быка за рога Сема.

Я вцепился в руль. Началось.

«Все пили?» – задал вопрос с подвохом инспектор.

«Все! – ответил Сема так, что инспектор заметно просиял. – Кроме него».

Сема указал на меня, и страж порядка помрачнел. Сема специально так сказал, потянув интригу, как кота за нехорошее место, чтобы позлить органы, я в этом уверен – его фирменный стиль.

«Тут такой духан, я сомневаюсь, – парировал инспектор, – вон, птички на сто метров вокруг уже летают бухие».

Сотрудник ДПС оказался не прост, ой, не прост. Тяжело с ним будет Семе, решил я.

«Дунем?» – продолжил наступление инспектор, обращаясь ко мне.

«Инспектор, – ответил за меня Сема, как харизматичный адвокат из фильма „Страх и ненависть в Лас-Вегасе”, – вот честно, поверьте в искренность глубоко пьяного человека: зря потратите время. Мой друг, этот маленький человек с огромной печенью, завязал. Давайте не будем насиловать трубочку».

«А чего завязал?» – поинтересовался инспектор, рассматривая мои документы и явно обращаясь не к Семе, а ко мне, уже во второй раз.

«Гонял перламутровых чертей», – снова озвучил меня Сема.

«Надо же, – заметил инспектор мечтательно, – даже я перламутровых не гонял. Обыкновенных, серых, как мышки, бывало…»

Я хотел было возразить, для протокола, что никаких перламутровых чертей я не гонял. Впрочем, и серых, как мышки, тоже. Я вообще не понимал, зачем Сема такое ляпнул. С печенью действительно у меня были некоторые медицинские проблемы, но весь прочий Вий являлся чистым воспалением Семиного алкогольного мозга.

Мне казалось, что Сема уверенно ведет нас в пропасть. Я порылся в сумке и достал оттуда заключение гепатолога. Я был у врача накануне и не успел выложить медицинские документы. Я протянул справку инспектору. Пока он изучал мою бумажку, я сидел и тренировался для трубочки, складывая губы бантиком.

Бинокулярным зрением я заметил, что инспектор перестал читать бумажку и внимательно наблюдал за мной. Я вздрогнул и закатал губы обратно.

«Что это?» – спросил инспектор, тяжело вздохнув.