Мистер Морг

— Это было похоже на свинину, — сказал Морг, глядя в пространство. — Только слаще. Мне говорили… Я слышал — прошу заметить, всего лишь слышал, — что если завязать человеку глаза и предложить на выбор говяжью вырезку, бок лошади и ягодицу человека, то он непременно возьмет ягодицу — мраморную, с массой жировых прожилок. И что, вкушая человеческое мясо, чувствуешь квинтэссенцию той еды и тех напитков, которые тело потребляло в более счастливые времена. Я слышал, что некоторые, если их предоставить самим себе, могут так приохотиться к человечине, что им уже ничего другого и не нужно. И это не говоря о внутренних органах — особенно сердце и мозге, — которые будто бы обладают чудодейственным свойством оживлять лежащих на смертном одре. Ах да! — жизнерадостно сказал он. — Закончу свой рассказ, джентльмены. Отчаянный мальчишка в конце концов выбрался из темного подземелья сквозь ходы, где только он и мог проползти. Двоих товарищей он, к сожалению, вынужден был оставить под завалом. А через некоторое время он пришел в дом Сэмюэля Додсона, владельца тех шахт. Он приставил нож к горлу господина Додсона, потом его прелестной жены и трех маленьких Додсонов и почикал их всех, а дом сжег вместе с ними. Это конец, но он же и начало.

Морг допил сидр и отсалютовал чашкой в честь героя своего повествования, и когда Грейтхаус выбил ее у него из руки и она упала на пол, а Джеймс снова залаял так, будто стреляли из пистолета, арестант обескураженно посмотрел на своего обидчика.

— Что ж такое? Вам не нравится, когда у истории хороший конец? — спросил Морг.

Мэтью не успел доесть свое рагу: на дне его миски оставался небольшой жирный кусочек коричневого мяса. Его подташнивало, он пальцем отодвинул миску от себя и застыл, пытаясь понять, вырвет его или нет.

— Не будете доедать? — спросил у него Том.

Мэтью помотал головой, и мальчик, протянув руку через стол, взял его миску и поставил на пол как добавку для Джеймса.

— Спасибо за вашу исповедь, — скрипучим голосом произнес преподобный Бертон, держа сложенные руки с побелевшими костяшками перед собой на столе. — Сожалею, что с вами случилось… такое несчастье.

— А кто сказал, что это было со мной? Я просто пересказал вам историю, которую когда-то услышал от знакомого. — Морг нахмурился. — Ваше преподобие, не настолько же я чудовище, чтобы съесть собственного отца, а?

— Ну у тебя совсем колпак сорвало, — сказал ему Грейтхаус. Краска постепенно сходила с его лица. Он потер лоб, как бы желая отогнать подальше кровавые картины, нарисованные Моргом, и обратился к Бертону: — Спасибо за ваше гостеприимство. Если разрешите нам переночевать в сарае, утром мы сразу же уедем.

— В Форт-Лоренс.

— Да, сэр.

— Тогда вам следует кое-что знать, — сказал Бертон, и Мэтью слегка подался вперед: тон старика не предвещал ничего хорошего. — В Форт-Лоренсе никого не было уже… в общем… за много лет до того, как начали строить Нью-Юнити. Больше тридцати лет назад бывали стычки с индейцами — так говорят в Бельведере. За несколько набегов дикари перебили почти всех жителей, а сам форт разрушили. Поэтому… мне не совсем понятно, зачем вы везете арестанта в Форт-Лоренс — там ведь одни руины.

Ни Мэтью, ни Грейтхаус не знали, что на это ответить. Но тут заговорил Морг:

— Они везут меня в Форт-Лоренс — вернее, на его развалины, — чтобы забрать деньги и безделушки, которые я там спрятал. Мы договорились, что я покажу им, где находятся эти сокровища, и отдам им, а они меня отпустят. Но дело вот в чем, сэр. Я думаю, они врут. Я думаю, что когда они заграбастают денежки, то или оставят меня в кандалах, или, что вероятнее, убьют. — Он помолчал, чтобы старик поразмыслил над этими словами; между тем оба его конвоира были так ошарашены, что потеряли дар речи. — Сэр, я вижу, у вас в углу лежит Библия. Не сделаете ли вы богоугодное дело и не попросите ли этих двоих поклясться на Священном Писании, что они исполнят обещанное?

Глава 12

Мэтью внутренне содрогнулся, понимая, что не сможет солгать, положив руку на Библию. Будто подчеркивая, в каком неприятном положении он оказался, за ставнями снова сверкнула белая молния, а в небе прогрохотал гром. Мэтью сидел, опустив глаза и уставившись в потертый стол.

Грейтхаус почесал щетину на подбородке, но этим и ограничился.

— Попросите их, святой отец, — не отставал Морг. Глаза его сияли, а брови подергивались. — Пусть присягнут на этой книге.

Бертон постукивал пальцами по столу. Он бросил взгляд в ту сторону, откуда доносился голос Морга, но некоторое время ничего не говорил, и Мэтью предпочел бы снова оказаться в том длинном темном туннеле, только бы не находиться сейчас в этой комнате, освещенной свечами. Наконец его преподобие сказал: