Мистер Скеффингтон

– Ему ведь уже семьдесят два – так он мне сказал.

– Да, – кивнула Фанни, выдержав паузу, в течение которой, похоже, производила подсчеты в уме, глядя на огонь. – Семьдесят два.

– Непросто было его разговорить, но мало-помалу я все-таки…

– А мне обязательно это выслушивать? – спросила Фанни и чуточку отодвинулась от Джорджа.

– Кому же, как не тебе?

– Кому, как не мне?

Действительно, почему именно Фанни? Как насчет всех этих…

Джордж прочел этот вопрос в ее глазах.

– Ты ведь не поднимешь тему машинисток, Фанни? – произнес он укоризненно. – Для Скеффингтона наступил тот самый период, когда с женщинами покончено, и я ведь уже сказал, что он сломлен.

– Ты не говорил, что он сломлен, – возразила Фанни, быстро поднимая взгляд.

– Значит, теперь говорю. И я никак не ожидал, Фанни, что ты до сих пор…

Его объятие ослабло, и Фанни, почуяв, что Джордж сейчас вовсе уберет руку, схватила его за рукав пиджака и взмолилась:

– Не делай этого. Будь рядом. Ты не так понял – я просто не могу представить Джоба без женщины и… и сломленным. Как это жестоко, как бесчеловечно, – проговорила со всем пылом негодования Фанни, и Джордж преисполнился надеждой, – бросить его, когда он сломлен!

– И беден, – добавил Джордж, пользуясь настроем Фанни. – Ничто так не отпугивает женщин, как бедность.

– Бедность?

Фанни сама сняла с плеч руку Джорджа, села прямо, взглянула с недоверием. Эти намеки она уже слышала – туманные, неясные намеки, – но теперь Джордж говорит уверенно. Джоб беден? Джоб – эксперт по миллионным состояниям? В голове не укладывается. Наверное, речь идет об относительной бедности – в сравнении с былыми капиталами. Не мог Джоб обеднеть до состояния Майлза и Мюриэль, или тех женщин на вокзале Паддингтон, или обездоленных, что околачиваются на перекрестках. Не выдерживая их молящих взглядов, Фанни всегда давала каждому по полкроны.

– Я говорю о настоящей бедности, – произнес Джордж, словно расслышал мысли Фанни. – Джоб сокрушен. Он потерял абсолютно все.

Молчание. Молчание – и Фанни в усилиях поверить. Фанни во внутренней борьбе: ведь стоит ей допустить мысль о нищете Джоба – и ее собственное будущее изменится. Лгать Джордж не стал бы. Значит, положение Джоба и впрямь плачевно.

Это надо переварить. Джоб лишился всего, и Фанни может выручить его. Спасая Джоба, она сама обретет спасение. Отпадает нужда в помощи Мюриэль Хислуп: следующий шаг, о котором Фанни надеялась спросить Мюриэль, подсказал ей Джоб. Даже не так: Джоб сам – ее следующий шаг. Джоб чудесным образом превратился в орудие спасения.

– Но тогда… – начала Фанни.

– Да, душа моя? – живо отозвался, склоняясь к ней, Джордж.

Однако Фанни не закончила фразу. Она молча смотрела на Джорджа, ослепленная светом, что столь внезапно пролился на ее ближайшие действия. Печально, что судьба сломила беднягу Джоба прежде, чем он стал орудием спасения Фанни, но по крайней мере теперь его страдания закончатся. Он получит все. Не во власти Фанни вернуть ему энергичность и здоровье, но она может дать ему – и даст – средства, которые обеспечат и медицинский уход, и сытую жизнь. Стоп. Правильное слово не «даст», а «вернет». Фанни вернет Джобу то, что ему всегда и принадлежало, иначе говоря – абсолютно все. Для себя попросит минимальное содержание, станет затворницей в деревне, где ее не увидит никто из прежних знакомых и где она сможет развивать свой интеллект, как советовал ей Лэнкс в дни обожания, окрашенного вожделением; в конце концов, лучше поздно, чем никогда. Огромный гулкий дом отойдет к Джобу вместе со всем содержимым. Кроме Мэнби, все слуги, в том числе и Сомс, также отойдут к Джобу. Поистине неисповедимы пути Провидения, подумала Фанни; Провидение помнит о каждой мелочи. Так, Сомс будет удален из ее жизни законным образом, безболезненно и легко. Надо, надо верить в Провидение и его мудрость. Нельзя, чуть что, впадать в отчаяние, как с Фанни случалось в последнее время.

Однако, как ни потрясла Фанни неисповедимость путей Провидения, не меньше ее потрясло поведение Джорджа. Кто бы мог подумать, что кузен поставит под вопрос порядочность Фанни, что запаникует? Ведь взмок-то он из страха, что она не оправдает его надежд. Как же тогда он столько лет обожал ее, если все это время имел подспудную мысль: если дойдет до дела, если потребуется проявить благородство, Фанни этого экзамена не выдержит?

Едва дыша после откровений, посетивших ее, Фанни переваривала двойной шок. Она смотрела на Джорджа, не в силах говорить, а его молчание казалось чреватым страшными подробностями злоключений Джоба.

– Знаешь, я из него каждое слово буквально клещами вытаскивал, – начал Джордж. – Мне приходилось все время убеждать его, что нас никто не подслушивает…