Мистер Трикстер (СИ)

Одеяло лежало на коленях и обжигало. Он снова проснулся в поту так резко, что едва не заставил кровать заскрипеть. Потер ладонями лицо и старался изгнать из разума образ яркого огня на святом масле. По коже пробежала волна мурашек, когда он скинул с себя одеяло, а сердце продолжало колотиться так, словно он пробежал марафон. Теперь он проживал во сне еще один сон, какой-то бесконечный рекламный ролик, где он должен был угадывать, какой шаг и какое слово будет правильным. Он устал от этого. Ночью он проживал больше, чем днем. Сны были полны не только действий, но и шепота, и чьих-то голосов, и фраз, ничего для него не значащих, и чьих-то глаз, замечаний, обрывков воспоминаний, песен, мелодий, фактов, образов, запахов, цветов, как один большой коллаж, подогнанный под один сон большой кистью туманного серого цвета, из-за которого он не мог вспомнить ничего, проснувшись. Он постарался вызвать в памяти наиболее острые моменты. Ему казалось, что до сих пор он не мог запоминать сны, но этот сырой ангар, с темным асфальтом и дырявой стеклянной крышей, так и стоял перед его глазами. Но что хуже, против него снова стоял он. Не кошмар, но как будто бы от этого было не легче. Перед ним во сне снова стоял Габриэль, не тот, кого он знал и любил, но другой. Это он чувствовал всеми возможными инстинктами, не его взгляд рождал в Сэме обычное тепло и легкость, не его голос заставлял Сэма смеяться и не его акцент он ловил в словах. Другой человек, почему-то обладающий теми же физическими данными. Он вспоминал разговор, который для него был белибердой, стиравшейся сразу, как он восстанавливал последовательность слов, но, что самое пугающее – во время разговора, когда он, Сэм, прятался за другим Сэмом во сне, смотрел его глазами, подглядывал, старался скрыться, Габриэль посмотрел на него. Нечеловеческий цвет глаз, нечеловеческий взгляд выловил его среди всего сна. Боль. Его пронзила боль, когда тот Габриэль пытался заговорить с ним, и потому он проснулся.

Его Габриэль спокойно спал, обняв подушку двумя руками и растянувшись на своей половине кровати. На запястьях не было украшений, ровно как и на шее, а из одежды – простая белая майка. Он вспоминал все стереотипы о том, что подростки только и мечтают о сексе. Нет, он был уверен – гораздо более ценны были именно такие моменты. Когда он видел, как влиял на Габриэля, и когда понимал, как влияет его бойфренд на самого Сэма. Он смотрел на спокойное лицо Габриэля и позволял сну отступать.

- Я старый пенсионер, - неожиданно пробурчал Габриэль, не открывая глаз. – Я не могу вот так просто взять и в три часа ночи удовлетворить твои сексуальные фантазии или что ты там видел во сне.

«Хммм, дайте-ка я угадаю, вы, два пустоголовых болвана, разрушили мир до основания, а я должен за вами прибрать?»

Это воспоминание отдалось болью в голове. Ничего из окружающего не могло отвлечь его от возвращавшихся воспоминаний. Господи, он помнит запах святого масла. Как он может помнить его, если даже не знал, что оно существует? Он сжимал и разжимал кулаки, и каждый раз ему казалось, что он сжимает ствол пистолета или рукоятку ножа. В голове вспыхивали слова на латинском языке, который он никогда не учил специально. Казалось, что сон отступил, но его послевкусие, удушающая безнадежность и сумрак вновь накрывали его. Он судорожно потер лоб. Становилось жарко, нечем дышать. Он осторожно перелез через Габриэля и бросился к душевым, где немедленно открыл кран и подставил ладони под ледяную воду.

- Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? – Сэм помотал головой, убирая мокрыми ладонями волосы с лица. Тошнота проходила, но не удавалось восстановить фокус взгляда. – Сэм, сон никогда не бывает просто сном. Наш мозг понимает больше, чем мы, и говорит на ином языке, и сны – единственная между разумом и сознанием связь. Есть что-то, что мучает тебя. Попробуй хотя бы предположить.

- Это даже в мыслях звучит глупо, - он выпрямился, смотря на себя в зеркало. Тонкие, еще подростковые черты лица, проблемы со смуглой кожей на лице, преимущественно на щеках, волосы в каком-то страшном беспорядке, прилизанные водой и каре-зеленые глаза. И снова эта мгновенная вспышка, и вот он улыбается себе в зеркале, скорее, ухмыляется. На нем белый костюм, его лицо взрослее, скулы проступают четче, а на лбу первые признаки морщин от бесконечно задумчивого выражения лица, но его глаза… Глаза монстра. Он попробовал еще раз окатить водой лицо, но это не помогало. Он дрожал. – Я не могу, я даже сам не понимаю, - от присутствия Габриэля не становилось легче. Сэм с трудом замечал его, приходилось каждый раз останавливаться на мысли о его присутствии. Это было еще более странно. Черт, за последнее время он ни секунды не был один, постоянно рядом с ним, как и желал того, но что изменилось за каких-то пару ночей? Днем он по-прежнему был поглощен учебой и Габриэлем, но ночью и то, и другое теряло всякий смысл.