Мистер Трикстер (СИ)

- Он погрузил нас в сон, Дин, заставил поверить наш разум, что окружающее реально, подкинул идею, которая закрыла все наше подсознание собой. Оно выбрало тех, кому мы доверяем, кого никогда не смели бы заподозрить в нереальности, ведь тогда наше сознание бы не выдержало. Мы теряли друг друга много раз, Дин. И подсознание… Оно знает, что один из нас жертвует не просто так. Нас нельзя более запугать потерей другого. Потому оно изобрело тех, кто для нас проверка для реальности. Так сложно понять сейчас, - он сел с другой стороны двери, не смея представить, что он скажет Дину с глазу на глаз.

- Кто это был, Сэм? – замявшись, все же спросил его Дин.

- Тот, кого я полюбил, - потолок был покрыт трещинами, ровно как и его прошлое. Верить в будущее, в то, что Сэм заслужил его и сможет оставить все позади. Какую же для этого нужно иметь силу? – Я не знаю, существует ли он.

- Помнишь, ты сдавал философию? Ты замучил меня этой мутотенью. Там было что-то про «ничего не берется из ниоткуда». Если этот кто-то действительно настолько зацепил тебя, то он может и существовать. Только там мы были другими. Мы совершали поступки из данности, которая никогда не станет для нас правдой, старик, потому что мы уже не доживем до тех моментов, мы их изменили. Не факт, что там были мы. Гоняться за своим хвостом – гиблое дело.

- А если попробовать? Что, черт возьми, будет, если я попробую?

- Тогда тебе придется выбирать, - и Дин грузно поднялся на ноги, пробормотав себе что-то под нос. – Я сейчас выйду подышать свежим воздухом и забуду ключи от Импалы на тумбочке. Если Импала будет поцарапана, я все равно найду и убью тебя.

Сэм кивнул.

Он сидел за рулем Импалы не так много раз, да и не успел сродниться с ней. Она принадлежала брату, и он любил ее, возможно, больше, чем кого-либо за всю свою жизнь. Его подсознание пыталось найти Дину хоть какую-то пару, но его брат был действительно сильнее похож на Майкла, чем Сэм на Люцифера. Дин не умел любить, не причиняя боли, и делал это не по собственному желанию, просто потребность жертвовать исключает наличие каких-либо ценностей. Дин, по иронии судьбы, пять лет все же живший как обычный ребенок, оказался не в силах представить свою жизнь иной, но Сэм, рожденный уже во всей этой сверхъестественной истории, отчаянно желал изменить этот заколдованный круг, разорвать то, что начал, отчаявшись, отец. Что бы сделал Джон Винчестер, узнав, что в конечном итоге в смерти Мэри виноват его сын? Убил бы он Сэма, узнав, для чего растил младшего сына? А как поступил бы с Дином, узнав о Майкле? Ненормальность, она во всем. И ненормально, что он хочет стать нормальным. Он сжал руль еще сильнее. Прошла лишь пара часов, как он выехал в сторону Калифорнии, минуя одно пустынное шоссе за другим. Ради этого Дин позволил ему забрать машину. Может быть, с ней было связано то, что Дин увидел в собственном псевдосне, и ему тоже было, о чем подумать. Левиафаны. Как, черт возьми, это могло убедить Дина стать весселем Майкла? Покажи его брату зверя, и он начнет охоту. Что же было в этом сне, что настолько выбило Дина из колеи? Что было в Кастиэле? Когда-то давно тот Трикстер сказал ему, что связь с Дином однажды погубит его. И тот же Трикстер помог ему остановиться, руководствуясь только одному ему известными соображениями. Он сказал, что тот, кого Сэм видел в своем псевдосне, был ему сыном, но возможно ли это? Меняло ли это что-то? Он ехал через всю Америку, чтобы понять, что общее скрывалось за всем тем восхищением, что накрыло его, стоило Габриэлю обратить на него внимание. Сейчас тому Габриэлю было, возможно, около тридцати, сам Сэм потерял счет своим годам, чувствуя себя на добрые сорок, но его еще можно было найти.

По пути он останавливался в кафешках, ища в интернете хоть что-нибудь о колледже, который уже медленно стирался из его памяти. Ни одного упоминания о месте, которое бы занималось подобным когда-либо. Никого, кто подходил бы под упоминание мистера Трикстера. Ни в Калифорнии, ни где бы то ни было во всем мире. Все это время он жил одной лишь надеждой, что сон был показан ему не просто так, что ангельские силы Захарии все же сослужили двойную службу и подсказали, где искать следующий поворот в своей жизни. Иногда ему начинало казаться, что ему не хватает внутреннего голоса, коим всегда был голос архангела Габриэля. Был ли он Сэму хранителем? Помогал ли он ему справляться на протяжении огромного количества времени, избегая смерти так долго, как только мог? Иначе, почему в конечном итоге он смог призвать этот нож самостоятельно, если рядом с ним не было его Габриэля? Он был Избранным только потому, что мог их различить? Но это же ясно, как небо и земля. Но только для того, кто захочет это понять.