Мистерии (пер. Соколова)

— Къ чорту Оле Нордистуена! — прерываю я. — Оле Нордистуену ничего больше не остается длать на свт, какъ только ждать смерти; это значитъ, другими словами: чмъ скоре онъ провалится, тмъ лучше. Оле Нордистуенъ хорошъ, чтобы унавоживатъ землю, онъ — солдатъ, по которому Наполеонъ прозжаетъ на подкованной лошади, вотъ что такое Оле Нордистуенъ, если хотите знать! Оле Нордистуенъ ни въ коемъ случа не начало, чортъ бы меня побралъ, а ужъ тмъ боле не результатъ чего бы то ни было; онъ даже не запятая въ большой книг, онъ — клякса на страниц. Вотъ что такое Оле Нордистуенъ…

— Шшш! Господи, Твоя воля! — воскликнула въ ужас достойная дама и глядитъ на предсдателя въ ожиданіи, что онъ выпроводитъ меня за дверь.

— Хорошо! — отвчаю я, — хе-хе-хе, хорошо, я умолкаю. — Но въ то же мгновеніе я замчаю ея хорошенькій ротикъ и говорю:- Извините, сударыня, что я занималъ васъ такъ долго безсмыслицами и пустословіемъ. Позволите мн, впрочемъ, поблагодарить васъ за вашу снисходительность. Вашъ ротикъ удивительно хорошъ, когда вы улыбаетесь. До свиданья!

"Но тутъ все лицо ея краснетъ и она приглашаетъ меня къ себ. Совершенно-таки просто, къ себ туда, гд она живетъ. Хе-хе-хе! Она живетъ на такой-то улиц, въ такомъ-то номер; ей бы очень хотлось еще поговоритъ со мною по этому поводу; она не согласна со мною и желала бы то, другое возразитъ. Если бы я пришелъ завтра вечеромъ, то засталъ бы ее совершенно одну. Только захочу ли я постить ее завтра вечеромъ? Мерси. Такъ до свиданья.

"Хе-хе-хе. И ничего больше не было ей отъ меня нужно, какъ только показать мн новое, мягкое покрывало на кровать, истинный образецъ національнаго искусства, галлигдальской ткани. Хе-хе-хе! Да, это, впрочемъ, могъ я предсказать заране. Но она была прекрасна и…

"Нтъ, теперь я долженъ кстати; получу ли я свои башмаки или нтъ!"

Онъ вскочилъ съ постели, поднялъ занавсъ и посмотрлъ въ окно. Солнце сіяло и погода была тихая. Онъ позвонилъ. "Если она что-нибудь скажетъ?" спросилъ онъ себя и вслухъ отвтилъ себ. "Конечно, скажетъ: извините, пожалуйста. Въ случа же, однако, если бв она ничего не сказала? ни единаго слова? ни звука? что тогда? Тогда со мной не случится ничего худого сегодня. Ничего худого! Дай Богъ, чтобы она удержала языкъ за зубами!"

Посл этихъ словъ онъ переждалъ минутку. Потомъ направился къ порогу, и, едва Сара открыла дверь, онъ воскликнулъ, стоя неодтымъ посреди комнаты:

— Ну-съ, что скажете, госпожа горничная?

— Да, ужъ извините, пожалуйста, за башмаки, — отвчала она. — У насъ, видите ли, большая стирка сегодня, а въ этотъ день такъ много дла.

— Ничего, ничего, — сказалъ онъ. До двнадцати онъ оставался дома, затмъ отправился на кладбище, чтобы присутствовать на похоронахъ. Онъ былъ, какъ и обыкновенно, въ своемъ желтомъ костюм.

V

Когда Нагель пришелъ на кладбище, тамъ еще никого не было. Онъ подошелъ къ могил и заглянулъ въ нее; внизу, на дн лежали два блыхъ цвтка. Кто ихъ бросилъ туда и съ какимъ намреніемъ? "Я уже видлъ гд-то эти блые цвты" — подумалъ онъ. Вдругъ онъ вспомнилъ, что не брился. Онъ посмотрлъ на часы, переждалъ одно мгновеніе и затмъ быстро направился обратно къ городу. Посреди базарной площади онъ замтилъ судью, подвигавшагося ему навстрчу; Нагель направился прямехонько на него и взглянулъ ему въ глаза, но ни тотъ, ни другой не сказали ни слова; поклонами они также не обмнялись. Нагель зашелъ въ цирюльню. Въ этотъ моментъ колокола зазвонили къ погребенію.

Нагель не торопился, ни съ кмъ не разговаривалъ, никому не сказалъ ни слова, а въ продолженіе нсколькихъ минутъ разсматривалъ картины по стнамъ; онъ ходилъ отъ стны къ стн и разсматривалъ все въ отдльности. Наконецъ дошла до него очередь; онъ тогда опустился на стулъ.

Когда онъ былъ выбритъ и снова вышелъ на улицу, онъ увидалъ судью Рейнерта, которыя, повидимому вернулся и теперь дожидался чего-то. Въ лвой рук у него была палка; но какъ только онъ замтилъ Нагеля, онъ перехватилъ ее въ правую руку и сталъ помахивать ею въ воздух. Оба медленно подвигались навстрчу другъ къ другу. "Когда я раньше встртилъ его, у него не было палки, — сказалъ про себя Нагель. — Палка не новая, онъ не купилъ ея, онъ ее взялъ у кого-то. Это — испанскій тростникъ."

Когда они приблизились другъ къ другу, судья остановился; Нагель тоже вдругъ пересталъ подвигаться впередъ: они остановились почти одновременно. Нагель надвинулъ на лобъ свою бархатную шапочку, точно хотлъ почесать себ затылокъ, и тотчасъ отвелъ ее обратно. Судья, напротивъ, крпко уперся своей палкой въ мостовую и приналегъ на нее. Такъ простоялъ онъ нсколько секундъ и все-таки не сказалъ ни слова. Вдругъ онъ выпрямился, повернулъ Нагелю спину и пошелъ своей дорогой. Нагель проводилъ его взглядомъ, пока онъ не скрылся за угломъ, у цирюльни.