Мистерии (пер. Соколова)

— Скажите, пожалуйста, — простите, я васъ перебиваю, — но вамъ, можетъ быть, случалось слышать что-нибудь о тхъ свойствахъ, которыя безмолвно трепещутъ подъ тмъ, что произноситъ вслухъ фрейлейнъ Килландъ? — Ну теперь вы ужъ, несомннно, должны сами понимать, что я порю страшный вздоръ! Да, не такъ ли? Такъ!… Однако, меня бы очень порадовало, если бы и вы понимали все, что въ людяхъ; я бы пожелалъ вамъ за это всякаго счастья и сказалъ бы: оба мы находимся на высот, разъ мы знатоки даже въ этомъ; давате-ка заключимъ союзъ: никогда не пользоваться своимъ знаніемъ другъ противъ друга, — другъ противъ друга, — понимаете ли; такъ что я, напримръ, никогда не обращу своего знанія противъ васъ, даже если бы я васъ видлъ насквозь. Вотъ что я хотлъ сказать. Ну вотъ, вы опять волнуетесь и имете испуганный видъ! Вы только не робйте отъ моего хвастовства; вдь это сущій вздоръ; когда я пьянъ, у меня ротъ длается такъ великъ… Однако теперь я вспомнилъ таки то, что я хотлъ сказать, когда заговорилъ о фрейлейнъ Килландъ, какъ о томъ, что мн не такъ близко къ сердцу. И что меня дернуло соваться къ вамъ съ моимъ мнніемъ о ней, когда вы меня вовсе объ этомъ не спрашивали! Я окончательно испортилъ ваше настроеніе; знаете, какимъ довольнымъ вы вошли ко мн всего часъ тому назадъ? Вся эта болтовня происходитъ отъ вина… Однако не давайте мн вторично забыть того, что я хотлъ сказать: когда вы говорили о холостой пирушк у бургомистра, мн почему-то пришла въ голову странная мысль, что вдь и я могу задать холостую пирушку, да, холостую пирушку на жизнь и на смерть для нкоторыхъ званыхъ; я не упущу изъ виду этой мысли и приведу ее въ исполненіе; и вы также должны придти, я непремнно разсчитываю на васъ. Да, вы можете быть покойны: васъ не окрестятъ во второй разъ; я позабочусь о томъ, чтобы съ вами обращались съ полнымъ вниманіемъ и деликатностью; сверхъ того, стулья и столы не будутъ переломаны; но я очень бы желалъ какъ-нибудь вечеромъ видть у себя двухъ-трехъ друзей и какъ можно скоре, скажемъ, въ конц недли. Что вы на это скажете?

Нагель снова сталъ пить и выпилъ два полныхъ стакана. Минутта и на это ничего не сказалъ. Его первая дтская радость совершенно прошла, и, казалось, онъ слушалъ болтовню Нагеля единственно изъ вжливости. Онъ продолжалъ отказываться что-нибудь выпить.

— Вы стали сразу замчательно молчаливы, — оказалъ Нагель. — Это смшно, но у васъ въ данную минуту такой видъ, точно васъ въ чемъ-нибудь уличили, какимъ-нибудь словомъ, намекомъ? Да, можно ли было это подумать! Вы въ чемъ-то уличены! Я замтилъ. что вы сейчасъ вздрогнули. Нтъ? Ну, такъ я ошибся. Представляли ли вы себ когда-нибудь, каково было бы необнаруженному еще преступнику, если бы въ одинъ прекрасный день агентъ тайной полиціи положилъ ему руку на плечо и, не говоря ни слова, поглядлъ ему прямо въ глаза?.. Но что мн съ вами-то теперь длать? Вы становитесь все грустне, все замкнутй. Я сегодня нервенъ, и мн до боли жаль васъ, но я долженъ говорить; таково мое обыкновеніе, когда я пьянъ. Но и уходить вы тоже не должны, иначе мн придется цлый часъ болтать съ Сарой, служанкой, несмотря на то, что это и скучно, да и неприлично.