Мистерии (пер. Соколова)

— Да, дло, видите ли, вотъ въ чемъ: я ждалъ сюртука. Поврьте мн, я все думалъ объ этомъ сюртук и ршилъ не ходить къ вамъ больше въ старомъ. Вотъ и все объясненіе; но проcтите меня, что я говорю это такъ, безъ обиняковъ. У меня — свои причуды: мн больно ходить къ людямъ въ рваномъ сюртук; Богъ всть, почему это, но только я низко падаю при этомъ въ собственномъ мнніи. Можетъ быть, я не правъ? Простите меня впрочемъ, что я въ вашемъ присутствіи говорю о моемъ собственномъ самоуваженіи, точно это въ самомъ дл что-нибудь важное, но, хотя это и не такъ, однакоже я часто чувствую и…

— Простите, что я перебиваю васъ, но не хотите ли вы чего-нибудь выпить? Нтъ? Сигару-то вы все-таки выкурите?

Нагель позвонилъ и веллъ подать вина и сигаръ; самъ онъ сталъ пить и порядочно выпилъ, а Минутта только курилъ и смотрлъ на него. Минутта, говорилъ одинъ и, казалось, никогда не намренъ былъ перестать:

— Послушайте-ка, — сказалъ неожиданно Нагель, — у васъ, быть можетъ, плохо дло по части сорочекъ? Проcтите, что я спрашиваю, я бы не хотлъ насильно вторгаться въ ваши дла.

Минутта отвчалъ:

— Я не для этого упомянулъ о тхъ двухъ сорочкахъ; это такъ же врно, какъ то, что я сижу на этомъ мст.

— Разумется, нтъ! Что вы! Но, тмъ не мене, скажите мн откровенно, какъ у васъ дло обстоитъ съ этимъ вопросомъ? Если вы ничего не имете противъ этого, то покажите, что у васъ тамъ надто, то есть я разумю, подъ сюртукомъ?

— Съ удовольствіемъ, ахъ, съ удовольствіемъ! Посмотрите вотъ эту сторону. А другая не хуже.

— Ну, ветошь; постойте-ка, другая сторона, какъ я вижу, немного хуже…

— Ну, да можно ли ожидать лучшаго? — воскликнулъ Минутта, — нтъ, мн сейчасъ не нужно сорочекъ, неправда. Я даже пойду дальше и скажу, что такая сорочка, какъ эта, слишкомъ хороша для меня. Знаете, отъ кого я получилъ ее? Отъ доктора Стенерсена, да, отъ самого доктора Стенерсена, и я думаю, что его жена ровно ничего не знаетъ объ этомъ, хотя и она воплощенная доброта. Получилъ я ее какъ разъ къ Рождеству.

— Къ Рождеству?

— Вы хотите сказать, что это уже давно? Ха-ха-ха-ха! Простите, что я смюсь; простите, ради Бога! Вдь не рву же я сорочки, какъ зврь какой-нибудь; я не задаю себ труда въ ней дыры просверливать; зато я снимаю ее на ночь и сплю нагишомъ, чтобы не трепать ее напрасно. Она, такимъ образомъ, держится много дольше, а я могу свободно вращаться въ обществ, не стыдясь того, что у меня нтъ порядочной сорочки. А теперь для живыхъ картинъ мн именно кстати сорочка, въ которой я могъ бы показаться безъ стыда. Фрекенъ Дагни все еще настаиваетъ на томъ, чтобы я принималъ въ нихъ участіе; я вчера встртилъ ее у церкви. Она говорила и о васъ…

— А я сооружу вамъ брюки для вашего дебюта, — сказалъ Нагель, — да, я это непремнно сдлаю; вдь стоитъ денегъ видть, какъ вы совершаете свой выходъ въ полной исправноcти. Разъ судья подарилъ вамъ сюртукъ, я дарю брюки; это ни боле ни мене, какъ дешево. Но сдлаю я это не иначе, какъ попрежнему: подъ условіемъ сохраненія тайны съ вашей стороны; если вы только хоть одной душ проговоритесь объ этомъ, то….

— Нтъ, никому и никогда, ни одной живой душ, но…

— Я полагаю, вамъ слдуетъ выпить немножко, не такъ ли? Ну, да, впрочемъ, какъ хотите, я сегодня хочу пить, я сегодня нервенъ и грустенъ. Однако можно мн предложитъ вамъ одинъ вопросъ? Онъ, правда, довольно дерзокъ; мн бы хотлось знать… извстно ли вамъ, что у васъ есть прозвище? Васъ коротко и скверно называютъ Минуттой; извстно вамъ это?

— Разумется, извстно, этого я не скрываю. Сначала мн это было очень прискорбно: я просилъ помощи у Бога, чтобы переносить это; цлое воскресенье проходилъ я, гршный, по лсу и въ трехъ разныхъ мстахъ падалъ на колни и молился; но это было уже давно, много лтъ тому назадъ, а теперь вдь никто не называетъ меня иначе, какъ Минуттой, да это и не такъ ужъ скверно. Зачмъ вамъ хотлось знатъ, извстно ли это мн? Что длать, если это мн очень хорошо извстно?

— А знаете ли вы, почему вамъ дали эту безсмысленную кличку?

— Да, это я тоже знаю. То есть это было уже давно, — раньше, чмъ я сталъ калкой, — но я до сихъ поръ прекрасно помню это. Было это однажды вечеромъ. или скоре ночью, на холостой пирушк. Вы, можетъ бытъ, замтили такой желтый домъ внизу, у таможеннаго склада, направо, если спускаться внизъ? Въ т времена этотъ домъ былъ блымъ, и въ немъ жилъ бургомистръ. Бургомистръ былъ холостякъ; звали Зоренсенъ; онъ былъ весельчакъ. Разъ въ лтній вечеръ шелъ я съ пристани, гд гулялъ и высматривалъ себ лодку. Когда я дошелъ до этого дома, я услыхалъ, что тамъ гости, потому что до меня донесся смхъ и звуки голосовъ. Какъ разъ, когда я проходилъ подъ окнами, они меня увидали и стали стучать мн въ стекла. Я вошелъ и засталъ доктора Колбье, капитана Вильяма Пранта, таможеннаго надзирателя Фолькедаля и многихъ другихъ; да, теперь вс они уже перемерли или разъхались, всего ихъ было семь или восемь человкъ и вс они были совершенно пьяны. Они переломали вс стулья только ради своего удовольствія, такъ захотлъ бургомистръ, и стаканы были также перебиты, такъ что приходилось пить прямо изъ горлышка.