Мистерии (пер. Соколова)

— Если вы думаете, что у меня на ум что-либо другое, кром пріобртенія стула за подходящую цну, то вы очень ошибаетесь, — сказалъ онъ. — За кого вы меня принимаете: за негодяя или мальчишку? Да или нтъ? Или вы считаете меня фофаномъ, надъ которымъ можно въ волю издваться? Я знаю, чего стоитъ старина, я не у васъ первой покупаю.

Однако и этотъ козырь не подйствовалъ. Марта воскликнула;:

— Но, Господи Боже, вдь стулъ теперь вашъ, вашъ!

— Я, конечно, долженъ былъ бы чувствовать себя очень обязаннымъ вамъ за вашу необычайную уступчивость, я долженъ былъ бы упасть на колни и благодарить васъ, фрейлейнъ. Но мы, собиратели, еще не лишены нкоторой чести, и, какъ бы ни была эта честь иной разъ ограничена, она-то и удерживаетъ меня, подымаетъ меня, такъ сказать, на дыбы, когда я пробую подешевле подцпить какой-нибудь цнный экземпляръ. Вся моя коллекція упала бы въ моемъ собственномъ мнніи, какъ ея обладателя, если бы я включилъ въ нее подтибренныя такимъ образомъ вещи; это положило бы нкоторый оттнокъ фальши на каждую вещицу. Разв вы не понимаете, что цна играетъ тутъ роль, что зачастую предметъ получаетъ большее достоинство и цнность въ силу того, что пріобртеніе его стоило такого-то и такого-то усилія, такихъ-то и такихъ-то расходовъ? Хе-хе-хе! Мн становится смшно: вдь это, право, невроятно, что я долженъ защищать цнность вашей же вещи, вмсто того, чтобы заботиться о своей выгод. Но что же длать, если вы сами вынуждаете меня къ этому?

Она не сдалась на это; нтъ, ему не поладить съ ней. Онъ пробовалъ на вс лады, но безуспшно. Она поршила на томъ, чтобы онъ либо бралъ стулъ за какую-нибудь малость, одну-дв кроны, либо вовсе оставилъ его. Видя, что упорство не ведетъ ни къ чему, онъ, наконецъ сказалъ чтобы спасти положеніе:

— Хорошо; оставимте пока это дло. Только общайте мн, что вы никому не продадите этого стула, не предупредивъ меня; согласны? Я не остановлюсъ, если бы пришлось заплатить и немножко дороже. Во всякомъ случа я готовъ дать не меньше кого-нибудь другого, я, не забудьте, пришелъ первымъ.

Нагель вышелъ и сталъ подыматься вверхъ по улиц медленнымъ, неврнымъ шагомъ. Что за упорство въ этой двушк! До чего она бдна и до чего недоврчива! Видлъ ты ея кровать? спрашивалъ онъ себя; на ней нтъ даже мшка съ соломой, даже простыни, только дв нижнія юбки, которыя она при томъ же, бытъ можетъ, должна надвать днемъ, когда бываетъ холодно. И все-таки она такъ боится вовлечься во что-нибудь неизвстное. что отклоняетъ самыя хитроумныя предложенія! Но что, чортъ возьми, огорчаетъ его во всемъ этомъ? Нтъ, его собственно ничто тутъ не огорчаетъ, но не дьявольская ли это двушка, а? Что если послать къ ней человка, который сталъ бы торговать у нея стулъ и поднялъ бы цну; это, можетъ быть, тоже возбудитъ въ ней подозрніе? Глупое созданіе! Глупое созданіе! Но и онъ тоже хорошъ: добился того, что его такъ-таки и отвергли!

Въ раздраженіи онъ дошелъ до гостиницы, почти не отдавая себ въ этомъ отчета. Онъ остановился, быстро повернулъ назадъ и снова пошелъ внизъ по улиц къ портняжной мастерской I. Гансена; онъ вошелъ въ мастерскую, наедин поговорилъ съ хозяиномъ, заказалъ ему глазъ на глазъ сюртукъ, сюртукъ такого-то и такого сорта, и попросилъ портного держатъ этотъ заказъ втайн отъ всхъ и каждаго. Какъ только сюртукъ будетъ готовъ, его немедленно должны отослать къ Минутт, къ Грогарду, калк, который таскаетъ уголья…

— Сюртукъ для Минутты?

— Да, ну такъ что же? Не любопытничать! Не шпіонитъ!

— Но это вопросъ только насчетъ мрки.

Ну, да — сюртукъ долженъ получить Минутта; только, правда, Минутта долженъ самъ притти и дать снять съ себя мрку; почему же нтъ? Но только ни единаго лишняго слова, никакого подмигиванія, — ршено? А когда сюртукъ будетъ готовъ? Дня черезъ два? Хорошо!

Нагель заплатилъ деньги, простился и вышелъ. Онъ потиралъ руки, его досада прошла, и онъ сталъ напвать. Да, да… онъ все-таки это сдлаетъ… несмотря ни на что… несмотря ни на что! Погоди-ка! Вернувшись домой, онъ прошелъ въ свою комнату и позвонилъ; руки его дрожали отъ нетерпнія, и едва дверь пріотворилась. какъ онъ крикнулъ:

— Телеграфный бланкъ, Сара!

При вход Сары онъ какъ разъ открывалъ скрипичный ящикъ, и, къ великому своему изумленію, она замтила, что этотъ ящикъ, съ которымъ она до сихъ поръ обращалась съ такой осторожностью, заключалъ въ себ лишь грязное блье да кое-какія письменныя принадлежности, скрипки же въ немъ не было. Она не тотчасъ вышла, а продолжала стоять и смотрть на ящикъ.

— Телеграфный бланкъ! — повторилъ онъ громче. — Я просилъ телеграфный бланкъ!

Получивъ его наконецъ, онъ написалъ какому-то знакомому въ Христіанію распоряженіе выслать анонимно и тайно, безъ единаго слова при посылк, двсти кронъ сюда, на имя фрейлейнъ Марты Гуде. Требуется строжайшая тайна. Іоганнъ Нагель.