Мистические истории. День Всех Душ

– И вы не так много потеряете, если несколько дней не будете выходить. Начался снегопад, и, похоже, он зарядил надолго, – заметил, глядя в окно, доктор за сбором своих инструментов. – Раненько он нынче, но не век же длиться лету, – заключил он философски. У двери доктор задержался и добавил: – А что, если я пришлю из Норрингтона сиделку? Не для медицинского ухода, знаете ли; до моего следующего визита вам ничего особенного не потребуется. Но в снегопад здесь очень одиноко, и я подумал, может…

Сара Клейберн рассмеялась.

– Одиноко? С моими старыми слугами? Разве не помните, как много зим я с ними провела? Двое слуг здесь еще со времен моей свекрови.

– Все верно, – кивнул доктор. – В этом вам повезло как никому. Так, давайте посмотрим, сегодня суббота. Прежде чем делать рентгеновское исследование, нужно снять воспаление. В понедельник утром я первым делом поспешу сюда с рентгеновским аппаратом и оператором. Если понадоблюсь раньше, звоните.

На том доктор откланялся.

2

Сначала боль была несильная, но перед рассветом ногу прихватило не на шутку. Подобно многим здоровым и энергичным людям, миссис Клейберн не умела хворать. Не привыкшая к боли, она не знала, как ее переносить, и часы без сна и движения казались ей нескончаемыми. Агнес, прежде чем уйти, предусмотрела все для удобства госпожи. Она поместила поблизости кувшин с лимонадом и даже (миссис Клейберн впоследствии сочла это странным) настояла на том, чтобы принести дополнительно поднос с сэндвичами и термос с чаем. «На случай, если вы ночью проголодаетесь, мадам».

– Спасибо, но такого не бывает, чтобы мне ночью захотелось есть. Сегодня точно не захочется… только пить. Похоже, у меня поднялась температура.

– Есть лимонад, мадам.

– Лимонад годится. Остальное убери, пожалуйста. – Сара терпеть не могла, когда у нее в комнате оставалась ненужная еда и «портила вид».

– Очень хорошо, мадам. Но вам…

– Пожалуйста, забери, – с раздражением повторила миссис Клейберн.

– Слушаюсь, мадам.

Но, когда Агнес отошла, хозяйка расслышала стук подноса, который служанка осторожно опустила на стол за ширмой, загораживавшей дверь.

«Упрямая как осел», – подумала миссис Клейберн, которую, однако, тронула настойчивость старой служанки.

Убежавший сон не возвращался, и долгим темным часам не виделось конца. Как же медлительны рассветы в ноябре! «Жаль, ногу надо беречь», – сетовала она.

Миссис Клейберн лежала неподвижно и прислушивалась, ожидая, когда начнут ходить слуги. В Уайтгейтсе было принято вставать рано, госпожа сама подавала всем пример; еще чуть-чуть – и придет кто-нибудь из служанок. Миссис Клейберн хотела вызвать Агнес звонком, но не стала. Служанка поздно легла, кроме того, наступило воскресенье, когда слугам разрешалось поспать подольше. Хозяйку осаждали беспокойные мысли: «Сдуру я не позволила ей, как она хотела, оставить у постели чай. Интересно, смогла бы я подняться и взять поднос?» Но, помня предостережение доктора, она продолжала лежать. Лучше вытерпеть что угодно, только бы не продлилось заточение…

Ну вот, пробили часы на конюшне. Как громок был их звон в снежной тишине! Раз… два… три… четыре… пять…

Что? Всего лишь пять? Придется терпеть еще три с четвертью часа, прежде чем повернется ручка двери… Вскоре миссис Клейберн снова забылась беспокойным сном.

Ее пробудили конюшенные часы, зазвонившие вновь. Она прислушалась. Тьма в комнате оставалась густой, и прозвучало только шесть ударов… Миссис Клейберн подумала, не почитать ли вслух стихи, чтобы прогнать бессонницу, но с поэзией она была мало знакома, а другие обычные приемы не шли на ум, потому что обыкновенно не требовались. Нога до самого бедра налилась свинцом. Повязка немилосердно жала – должно быть, лодыжка распухла… Миссис Клейберн вглядывалась в темные окна, ожидая, когда забрезжит рассвет. Наконец сквозь ставни просочились бледные лучи. Между кроватью и окном один за другим возникали предметы обстановки: сначала контуры, а потом и объемы; вещи, как казалось, потихоньку группировались заново после тайных, одному Богу ведомых ночных перемещений. Кто из тех, кому довелось жить в старом доме, верит, что мебель там стоит неподвижно всю ночь? Сара почти убедила себя в том, что заметила, как поспешно скользнул на свое место маленький тонконогий столик.

«Скоро Агнес придет – вот он и испугался», – пришла ей сумасбродная мысль. После бессонной ночи у нее разыгралось воображение, прежде ей такая чушь в голову не лезла…

Наконец через долгие, как показалось, часы пробило восемь. Осталось ждать четверть часа. Миссис Клейберн стала следить за медленно ползущей стрелкой часиков у кровати: десять минут… пять… всего лишь! Агнес пунктуальна, как судьба… две минуты – и она будет тут. Две минуты прошли – Агнес не было. Бедняжка Агнес, вчера вечером она выглядела бледной и уставшей. Проспала, не иначе… а может, захворала и пошлет вместо себя другую служанку. Миссис Клейберн ждала.