Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

служителям, что они могут после исповеди у клириков обращаться за разрешением к

магистру, который имеет право простить их за грехи, не высказанные из стыда во время

исповеди. Если же кто выразит сомнение в существовании такого права, того следует

уверить, что оно дано начальникам тамплиеров от папы (разумей — от Христа) (§ 27).

При каждом доме следует завести библиотеку, в состав которой, кроме Библии и

творений св. отцов, должны входить произведения Иоанна Эриугены, Ансельма

Кентерберийского, Абеляра, собрание канонов Грациана, Петра Ломбардского и, наконец,

недавно запрещенные синагогой Антихриста сочинения магистра Амалика де Вена и

Давида де Dinato (§ 28).

176

Последние два параграфа указывают на меры для предупреждения измены. Если кто

случайно или по легкомыслию сболтнет хоть что-нибудь о тайных статутах, знаках или о

совершающемся в заседаниях капитула, тот, сообразно со своим проступком,

подвергается более или менее продолжительному заключению в оковах и навсегда

лишается права присутствовать на собраниях “избранных”. А если же узнают, что кто-

нибудь изменил по злобе, того следует бросить в тюрьму на всю жизнь или, если того

потребует общая безопасность, лишить жизни. Перед судьями, допрашивающими о

тайнах, “избранным” советуется все смело и клятвенно отрицать, потому что вина

клятвопреступления в подобном случае падает на неправедных судей, а “избранным”

достается награда за непреданную истину (§ 29). Если кто из “избранных” опасно

заболеет, его ни на минуту не следует оставлять одного, а присутствующий собрат не

должен никого допускать для исповеди умирающего или до переговоров с ним наедине, а

пусть сам исповедует его, успокоит и даст разрешение от всех грехов. Умерших собратьев

предписывается хоронить в их красном поясе, над их прахом совершать мессы в красном

одеянии, а на надгробной плите изобразить пентальфу, как знак спасения.

В конце статутов есть заметка, что они переданы братьями Рожером де Монтагю и

Робертом де Барри, а переписаны братом Бернаром из Сент-Омера в 1252 году, 18 августа.

Второй статут, Liber Consolamenti, представляет много сходного со Suauuta Electorum.

Он разделяется на 20 параграфов; из них первые четыре наполнены заверениями, что

только одним “утешенным” доступен свет Истины, которого не ведают ни прелаты, ни

князья, ни ученые, ни вообще сыны “нового Вавилона”. С пятого параграфа по 12-й идут

указания, кого собственно можно принимать в число “утешенных”. Составитель статутов

в этом случае не полагает различия между евреем и христианином, сарацином и греком, и

советует с любовью относиться ко всякому, кто будет взывать к Господу (§ 5), но в то же

время предписывает держаться осторожно с последователями Вавилона, не выказывать

открыто своих мнений и сообщать свои убеждения с большою постепенностью (§ 6); в

особенности он настаивает на необходимости хранить в тайне от папистов свои обряды и

совершать их только внутри своих домов. “Чтобы вы могли удобнее и безопаснее

совершать тайные обряды нашего утешения, — говорит он, — постарайтесь в каждом

доме и здании, где происходят заседания ваших капитулов, устроить подземелья, входы в

которые должны скрываться где-нибудь в поле; через эти входы люди всех сословий,

званий и состояний без всяких опасений и подозрений со стороны остальных братьев

могут являться на ночные собрания” (§ 7). Между тем как по отношению к папистам

предписываются самые решительные меры предосторожности, сектанты XII и XIII веков,

напротив, прямо объявляются в статуте принадлежащими к числу “утешенных”: “Пусть

будут братьями вашими как те, которые в тулузской провинции называют себя “добрыми

людьми” (boni homines), так и “бедные” (pauperes) в лионской области, “альбигойцы”

(Albanenses), скрывающиеся около Вероны и Бергамо, “байоленцы” (bajolenses) в Галиции

и Этрурии, “богумилы” (bogri) в Булгарии”; всех их позволяется допускать на ночные

собрания капитулов (§ 8). То же самое правило распространяется на сарацин в Испании и

на друзов на Кипре и в Ливанских горах, причем в виде оправдания делается ссылка на

прием Саладина в Орден, совершенный Энфридом Турским (§9).

“Утешенные”, очевидно, составляли более тесный кружок, чем “избранные”: между

тем как в среду последних допускались все желающие безо всякого ограничения со

стороны возраста, в “утешенные” могли попасть одни достигшие, по крайней мере, 35 лет

от роду (§ 10). Помимо этого ограничения возрастом, составитель статутов советует еще

сохранять величайшую осторожность с монахами, клириками, аббатами, епископами и

учеными (scientiarum magistri), изъявившими желание поступить в “утешенные”: “на

таковых руки скоро не возлагайте, потому что они очень часто или поступают коварно,

скрывая в сердце измену, или же, отказавшись от своих заблуждений и предубеждений,

ищут Света лишь затем, чтобы с большею свободой погрязнуть в пороках. Поэтому даже

177

лучших из них после долгих лет наблюдения и испытания принимайте не в капитуле, а в

присутствии двух или трех братьев, но о статутах и тайных обрядах еще ничего им не