MITI and the Japanese Miracle: The Growth of Industrial Policy, 1925-1975

Однако 19 ноября, на следующий день после звонка Мики, Сахаси также связался с Хьюгой и сказал ему, что если Sumitomo не отступит, он воспользуется Постановлением о контроле за импортом (Yu'nyu* Boeki* Kanri Rei, приказ кабинета министров № 414 от 1949 года), чтобы ограничить импорт коксующегося угля для компании ровно тем количеством, которое необходимо для производства ее разрешенной квоты, и ни совочком больше. Здесь Сахаси показал себя с самой авторитарной стороны, и когда дело стало достоянием общественности, пресса в целом поддержала Sumitomo как отстающую сторону. Хюга провел пресс-конференцию в Осаке, на которой заявил, что, поскольку именно его компания тратит деньги и рискует, он не считает, что правительство должно заботиться о том, сколько компания производит. (Это, конечно, было не совсем честно, поскольку Sumitomo, как и любая другая компания, получала прибыль от государственного финансирования и гарантированных правительством кредитов Всемирного банка). Однако Хьюга добавил, что МИТИ отдает предпочтение фирмам, в которых работают бывшие бюрократы МИТИ, и что ему показалось, будто заместитель министра Сахаси отменил решение министра Мики. "Кто из них министр?" - спросил он собравшихся в Осаке репортеров.

По словам Сахаси, телефонный звонок Мики был просто проявлением вежливости со стороны высокопоставленного политика по отношению к влиятельному избирателю. Его "обещание" было крайне расплывчатым - пример того, что называется kancho* yogo*. (буквально "официальный жаргон", но означает, что правительственный чиновник говорит "да" на просьбу гражданина из вежливости, но подразумевает, что чиновник не намерен ничего делать по этой просьбе). Хюга, по мнению Сахаси, намеренно неправильно понял смысл слов Мики. См. Мацубаяси Мацуо, ред., споры между министром Огавой и вице-министром Ёсино в 1936 г. и между министром Кобаяси и вице-министром Киси в 1941 г.).

Сахаси был смущен, у него с Мики были хорошие отношения, но он остался при своем мнении и победил. 11 января 1966 года компания Sumitomo заявила, что она не восставала против административных указаний, а лишь добивалась исключения из-за своих лучших экспортных показателей, и сказала, что пойдет на поводу у других. Импорт незаменимого сырья был быстро восстановлен. Лидеры сталелитейной промышленности работали за кулисами, чтобы достичь этого компромисса, и экспортная квота Sumitomo также была увеличена.

У этого знаменитого инцидента было несколько последствий. Самое главное, что эта размолвка настолько взбудоражила всю сталелитейную промышленность и деловое сообщество, а также открыла общественности процедуры, которые обычно были секретными, что старейшины бизнеса и правительства решили изменить структуру самой отрасли, объединив сталелитейные компании Yawata и Fuji в одного явного лидера отрасли. В марте 1970 года New Japan Steel, крупнейшая в мире сталелитейная компания, появилась на свет после длительной и зачастую ожесточенной борьбы с Комиссией по справедливой торговле. К роли МИТИ в этом знаменитом слиянии мы вернемся в следующей главе.

Менее важным, но не менее показательным последствием стало принятие компанией Sumitomo Metals своего первого бюрократа-амакудари. Через три года после инцидента, в 1969 году, Хюга пригласил уходящего в отставку заместителя министра MITI Кумагаи Ёсифуми войти в совет директоров Sumitomo Metals. Кумагаи недолго работал в Sumitomo до прихода в MITI и поэтому был более приемлем для компании, чем незнакомый ей бюрократ. В июне 1978 года Хьюга перешел на должность председателя совета директоров, а Кумагаи стал президентом Sumitomo Metals. Очевидно, Хьюга понял, что его отличной в других отношениях компании не хватает одного важного качества в руководящем составе: бюрократических навыков инсайдера MITI.