«Митьки» и искусство постмодернистского протеста в России

Многие аспекты тихомировского фильма говорят в пользу указанной точки зрения, включая ряд не упоминаемых в анализе Немченко — в целом, впрочем, довольно полном. Фамилия «Ворон» подчеркивает хищную натуру персонажа, исполняющего в фильме роль Чапаева, и связывает его с воронами, которые питаются павшими или умирающими на поле брани воинами, из русской народной поэзии и музыки. Выставляя «Чапаева» не столько деятелем революции, сколько грубым и нигилистически настроенным анархистом, наподобие Нестора Махно, напоминавшего гайдука и боровшегося как против красных, так и против белых, или Сидорова из рассказа Исаака Бабеля «Солнце Италии», чьей единственной идеологией выступает насилие как таковое, Тихомиров развенчивает советские героические идеалы, что выглядит, как справедливо отмечает Немченко, «запоздалым», ведь с распада Советского Союза миновала уже четверть века.

Однако фильм Тихомирова представляет собой не столько элегическое размышление, сколько глубокую переоценку жанра и присущих ему кодов. Это роднит его с поднимающими тему насилия американскими фильмами, такими как «Дикая банда» (1969) Сэма Пекинпы или «Солдат в голубом» (1970) Ральфа Нельсона, в которых аналогичная задача решалась применительно к голливудским вестернам эпохи Джона Форда, снимавшимся в условиях так называемой студийной системы. Общий шутливый, фарсовый, комедийный тон тихомировского фильма, наряду с театральной, мелодраматической игрой актеров и спорадическими, но яркими сознательными анахронизмами (действие фильма разворачивается в 1920-е годы, однако немецкие фашисты упоминаются в нем как враги Советского Союза; персонажи танцуют под песню Билла Хейли «Rock Around the Clock»), разрушают окружающий Гражданскую войну мифический ореол решающей, нравственно правой борьбы за будущее молодой нации. Роль Ворона/Чапаева исполняет Иван Охлобыстин — актер, бывший священник Русской православной церкви, независимый кандидат в президенты Российской Федерации (2011). В 2013 году Охлобыстин оказался в центре политического скандала из-за своих непримиримых гомофобных высказываний, воспринятых как поддержка накануне подготовленных в Думе законов против ЛГБТ. На своем творческом вечере в Новосибирске в том же году, отвечая на вопрос «Как вы относитесь к гомосексуалистам и их парадам?», Охлобыстин сказал: «Я бы их всех живьем в печку запихал». Далее, после бурных аплодисментов, он назвал терпимость к однополой любви «голубым фашизмом» и заявил, что, будучи верующим человеком, не может относиться к этому нейтрально и не видит здесь ничего, кроме «живой опасности» своим детям[345]. Правда, на момент этих ужасных высказываний работа над фильмом как раз находилась в разгаре, однако до своего избрания на роль Охлобыстин уже был известен весьма авторитарными и реакционными взглядами, включая (помимо прочего) защиту российской монархии в наиболее самодержавных и антиконституционных ее проявлениях.

Определенные детали фильма, особенно в сравнении с книгой-источником — одноименным романом 2010 года, указывают на то, что Тихомиров использует публичный имидж Охлобыстина в качестве модели для Ворона/Чапаева — самодовольного, демонстративного носителя грубой идеологии. В ночной сцене на биваке, где расположилась чапаевская дивизия, Матрена/Петька отвергает сексуальные домогательства своего сослуживца Васильева, который считает ее мужчиной. Подошедший в этот момент Чапаев наносит Васильеву аккуратный (не смертельный) удар шашкой, разделяющий его тело на две симметричные половины (илл. 30). Дивизионный комиссар, видевший наказание со своего спального места, цитирует книгу Левит (20:13), эксцентрично приписывая знаменитые библейские слова, налагающие сексуальный запрет, совсем другому автору: «Карл Маркс, к примеру, я говорю — чему нас учит? <…> „Если кто ляжет с мужчиной, как с женщиной, то оба они сделали мерзость; да будут преданы смерти, кровь их на них!“»[346]. Потом Васильев просыпается в военном госпитале, безучастно, как автомат, снимает повязки и, зачеркнув надпись на прикроватной табличке «боец Б. Васильев», пишет «братья Васильевы» — то есть авторы классической ленты 1934 года «Чапаев» (илл. 31). Любопытно, что и в романе, и в экранизации травма, нанесенная гомосексуальному персонажу, приводит его к шизоидному раздвоению и смене сексуальной идентичности на артистическую.