Mittelreich

– Вы думаете, что можете, пусть это даже и на благо общества, обвести вокруг пальца парочку наивных крестьян, вручив им немного банкнот за участок земли, чья цена, как только там оборудуют место для купания, возрастет в разы? Так? Но деньги вам не помогут. Эти люди еще не знают, что такое деньги, поскольку никогда не держали в руках больше нескольких марок и всегда были бедны. Они равнодушны к деньгам, не понимают их ценности. Если вы предложите 50 000 марок за заболоченный луг, чтобы другие могли купаться, они примут вас за мошенника. Вот и все. Для крестьян возможность купаться ничего не значит. Другое дело – солома с лугов. С ними у каждого связаны воспоминания. У каждого. С самого детства. На этих лугах они каждую осень проводят самые прекрасные дни в году, причем одни, без посторонних, которые к тому времени разъезжаются. На заготовку соломы едет вся семья, целый день они проводят на лугах, потому что те слишком далеко от деревни, чтобы ездить в перерывах между работой на повозках. Крестьяне берут с собой еду и напитки, едят, сидя на скамейках за деревянными столами, которые сами смастерили на опушке леса, отделяющего деревню от заболоченных лугов. Они наслаждаются ярким загадочным полуденным светом бабьего лета и ясным пленительным вечерним светом заходящего осеннего солнца, целый день их окружает яркий и ясный ландшафт, но он не кажется им ни загадочным, ни пленительным. А почему? Все очень просто: они знают и любят его! Не понимая этого. Свет их согревает, они чувствуют, что близки друг другу, как это бывает долгими зимними вечерами или в Рождество, но близость в осенние дни особенная. Осенние дни – золотые дни их жизни, которые они проводят на свободе, не занимаясь тяжелой работой. В эти дни, когда они вместе работают, едят, смотрят на заходящее солнце, крестьяне возвращаются к первобытному состоянию, которое помнят, сами того не осознавая: совместное сидение у костра перед пещерой каменного века. Эти несколько дней на лугах становятся для них тем, чего у них никогда не было и что они видят у других: отпуском. Крестьяне могут никуда не спешить, не чувствуя себя бездельниками. Понимаете? Это единственные дни в году, когда крестьяне могут наслаждаться солнцем и не думать о будущем: урожай собран, и уже не имеет значения, какая будет погода. Солома может сколько угодно пролежать под дождем, главное – в сарай ее сложить сухой. Качество не важно. Понимаете? Конечно, нет. Вы приходите и оскорбляете людей, подсовывая им потертые купюры, и недоумеваете, почему они посылают вас подальше. Вы плохо подготовились к заданию, поскольку думали, что сможете заключать сделки без партнеров. Это высокомерие. Вот и все.

– И что же вы предлагаете?

– Подождать! Время! Оно работает на вас. Как ничто другое, обладает силой убеждения. Сначала должны измениться потребности людей, а потом изменятся и сами люди. В лучшую ли сторону? Вопрос остается открытым. Но сначала нужно давать им в руки деньги – понемногу, но регулярно, все больше и больше. Об этом позаботятся туристы, вам тут беспокоиться не о чем. С каждой полученной маркой они будут познавать ценность денег, всего, что с ними связано, и всего, что на них можно купить. Если вы сразу сунете им в руки целую кучу денег, они только перепугаются и подумают: здесь что-то не так! Если же они будут постепенно богатеть – с каждым шагом чуть больше, – то будут становиться жаднее и утратят то идеальное видение своих лугов, которому уже сотни лет, которое обеспечивало их существование и которое они пронесли через поколения. Они начнут понимать, что луг – это не только трава и сено, благодаря которым они смогут получить несколько пфеннигов за молоко, и что солнце и тепло есть и в других местах. К тому времени, как наследство перейдет к следующему поколению, традиционная верность земле будет подорвана, как доверие в браке после первой измены, и препятствий уже не останется. Крестьяне сами швырнут вам эти луга, словно то, что не сулит им ничего, кроме работы в поте лица.

– Так долго ждать я не могу. Натиск горожан усиливается. Простые люди уже не согласны, что лишь у некоторых есть доступ к озеру, а у большинства нет. В столице и богатых городах по соседству социалисты уже захватывают землю у берегов озера. На этих участках и в построенных там домах живут влиятельные люди, которые не хотят видеть всякий сброд. Они постоянно и удивительно назойливо давят на правительство, требуя, чтобы крестьянские земли, как находящиеся под паром, так и обрабатываемые, были отданы под пляжи и чтобы в парках снова воцарилось бы спокойствие. Они не желают ждать, пока сменится поколение. Требуют конфискации еще свободных, находящихся под паром и незастроенных участков у озера, пока чернь не конфисковала их собственные.

– И кто будет заниматься конфискацией? Союз социалистов-христиан, кроме которых в правительстве почти и нет никого? Они не настолько глупы, чтобы таким образом смущать крестьян – своих главных избирателей.