Мюрат

Мюрат улыбнулся, закончив чтение, затем сделал знак Мацерони следовать за ним. Он провел его на террасу дома, возвышавшегося над городом, и над которым, в свою очередь, возвышалось знамя, развевавшееся, как над королевским замком. Повсюду сияли иллюминации. В гавани качался на волнах маленький флот. Улицы города были полны народу, как на празднике. Как только толпа увидела Мюрата, из всех уст раздался крик: «Да здравствует Иоахим! Да здравствует брат Наполеона! Да здравствует король Неаполитанский!» Мюрат ответил приветствием, крики усилились, и под музыку гарнизона послышался национальный гимн. Мацерони не верил своим ушам и глазам. Когда король натешился его удивлением, он пригласил его сойти в зал. Там собрались уже придворные в парадных мундирах. Казалось, что здесь было Казерто или Каподимонте. Наконец, после нескольких минут замешательства, Мацерони приблизился к Мюрату.

— Сир, — сказал он, — какой ответ я должен передать его величеству австрийскому императору?

— Сударь, — отвечал Мюрат с надменным достоинством, которое так шло к его прекрасной наружности, — вы расскажете моему брату Францу то, что здесь видели и слышали, и можете прибавить то, что этой ночью я еду возвратить себе мое Неаполитанское королевство.

Глава III. ПИЦЦО

Письма, которые заставили Мюрата решиться покинуть Корсику, были доставлены ему одним калабрийцем по имени Луиджи. Луиджи представился посланником араба Отелло. Эти письма, написанные министром полиции в Неаполе, назначали Иоахиму гавань города Салерно как место наиболее удобное для высадки. Король Фердинанд сосредоточил около этого пункта три тысячи австрийских солдат, не смея довериться неаполитанским солдатам, которые сохраняли о Мюрате свежие и блестящие воспоминания.

Так флотилия Мюрата направилась к Салернскому заливу. Но около Капри она была застигнута ужасной бурей, которая загнала ее к Паоле, маленькому порту в десяти лье от Козенцы. И ночь с 5‑го на 6‑е октября суда провели в береговой выемке, не заслуживающей даже назваться бухтой. Король, чтобы не возбуждать подозрения у береговой стражи и сицилийских скорридори, приказал потушить все огни и лавировать до утра. Но за час перед рассветом с суши подул такой жестокий ветер, что экспедиция была рассеяна по морю.

На рассвете корабль, на котором был король, оказался один. Лишь спустя несколько часов к нему присоединилась фелука капитана Чиккони, и эти два судна бросили якоря в четыре часа пополудни в виду Сан-Лючидо. Вечером король приказал командиру батальона Оттавиани отправиться на берег и произвести разведку. Луиджи предложил сопровождать его, и Мюрат принял его услугу. Оттавиани и его провожатый отправились на сушу, а Чиккони со своей фелукой вышел в море с целью разыскать остатки флота.

Около одиннадцати часов ночи дежурный лейтенант на королевском корабле заметил среди волн человека, плывущего к кораблю. Его подняли на борт. Это был Луиджи. Он рассказал, что командир батальона Оттавиани арестован, а самого его преследователи не схватили только потому, что он бросился в море. Первым желанием Мюрата было идти на помощь Оттавиани, но Луиджи указал на опасность и бесполезность этого намерения. Но, тем не менее, Иоахим до двух часов ночи находился в нерешительности. Наконец, он дал приказ выйти в открытое море. Во время приготовления к выходу один матрос упал в море и утонул прежде, чем успели придти ему на помощь. Предзнаменование было мрачное.

В семь часов утра показались два корабля. Король приказал готовиться к защите. Но Барбара узнал корабли. Это были фелука Чиккони и корабль Курана. После обмена сигналами два капитана присоединились к адмиралу.

В то время, когда они обсуждали маршрут пути, какая-то лодка причалила к кораблю Мюрата. В ней прибыл капитан Перниц и его подначальный лейтенант. Неожиданно они попросили короля позволить им перейти на его судно, так как не желали оставаться на корабле Курана, который, по их мнению, был изменником.

Мюрат велел позвать Курана. Несмотря на его уверения в преданности, король приказал Курану с пятнадцатью людьми сойти в шлюпку, а шлюпку прикрепить канатом к кораблю. Приказание было исполнено тотчас же, и маленькая эскадра продолжила путь вдоль берегов Калабрии, на расстоянии видимости.

В десять часов вечера, в тот момент, когда корабли были рядом с проливом Святой Евфимии, капитан Куран обрезал канат, тянувший шлюпку на буксире, и с помощью весел удалился от флотилии. Мюрат спал, когда ему об этом доложили. Он немедленно бросился на палубу и увидел шлюпку, уплывающую по направлению к Корсике. Мюрат застыл в неподвижности, а затем испустил глубокий вздох и уронил голову на грудь; еще один листок слетел с очарованного дерева его надежд.