Младший сержант Алексей Крайнов

Подошли. Укрываясь за едким дымом, осторожно заглянули за кучу. Никого – Ганс сбежал. Судя по замятой, с каплями крови траве, укрылся в поле. Преследовать его не решились: можно было нарваться на выстрел. Вольфганг лежал у костра. Царапая руками пробитый пулей китель, старый солдат молча смотрел на собиравших провизию красноармейцев.

– Добей, чего ему мучиться? – протянул Алексею винтовку с насаженным штыком капитан.

– Он санитар! Он лечил и кормил меня! Он не фашист!

– Ну, так и помоги ему!

– Не буду я! И никто не будет! – закипая, взвился Алексей. Сам не поняв, как в руках оказалась «лимонка» с выдернутой чекой.

– Ты, и, правда, идиот! На что тебе его мучения?! Он же всё равно нежилец? – Стоявший рядом Андрей, казалось, ничуть не напрягся при виде поставленной на боевой взвод гранаты. – Товарищ капитан, да бог с ним, с ненормальным. Припасы взяли – уходить пора!

– А ты-то с нами пойдёшь или с дружком останешься? – язвительно спросил у Лёхи командир.

– С вами, конечно. Какой он мне дружок. Я только долг отдаю… – с вызовом поглядев в глаза капитана, ответил Алексей. Правая рука командира оставила в покое кобуру на ремне. Вольфганг, перестав дышать, равнодушно смотрел вдаль. Тяжело вздохнув, Лёха вернул во взрыватель гранаты проволочные усики чеки.

С дороги щёлкнул винтовочный выстрел. Один из солдат рухнул как подкошенный. Уже на земле жалобно заскулил! Лёшка сам не понял, как оказался в лежачем положении, рядом с командиром. На шоссе, наклонившись на подножку, стоял мотоцикл. Каска его хозяина с прицепленными к ней очками поблёскивала на солнце из кювета с другой стороны. Андрюха, опустившись на колено, выглядывая из-за палатки, пытался ту каску поймать в прицел.

– Как проморгали-то?! – сам на себя злился капитан.

– Уходить надо! Пока колонна не подошла! – вслух переживал Лёшка.

– Как?! Ползком, что ли?!

– А хоть бы и ползком! Вон, машины уже идут! – мотнул головой на поднимавшееся вдали облако пыли Алексей.

Над ухом громыхнула винтовка. Секундой позже щёлкнул ответный выстрел. Немецкая пуля пробила брезент палатки в паре сантиметров от головы Андрея. Боец живо распластался рядом со всеми.

– Не попал! – то ли о себе, то ли о противнике пробормотал красноармеец. – Бежать надо, товарищ командир! Немцы едут!

– Тому мотоциклисту ты ничего не должен? – с издёвкой начал обращение к Алексею капитан.

– Ничё… – зло буркнул в ответ Лёшка.

– Тогда слушай мою команду, сержант! Подползёшь к дороге и той гранатой, что тебе товарищами доверена, фашиста «приголубишь»! Задача ясна?

– Так точно! Разрешите выполнять?

– Быстрее уже! – И к Андрюхе. – Держи его на прицеле, а то мало ли что?!

– Пусть лучше «фрица» отвлечёт, чем в своих целится, – уползая, огрызнулся Алексей.

«Фрица» отвлекли. В отряде было три винтовки и наган. Палить начали все сразу, да так, что Лёха испугался, как бы фашист не сбежал. Но тот был упёртый – огрызался! Возможно, уверенности ему добавляла приближающаяся колонна. Когда Лёшка, подволакивая раненую ногу, подполз к дороге с одиноко стоящим на ней мотоциклом, до головных вражеских машин не было и километра. Немец на той стороне, отстреляв обойму, занялся перезарядкой. Этой секунды, когда внимание солдата отвлеклось на оружие, Алексей, изматывая нервы лежащих сзади товарищей, и ждал. Кольцо. Разжатая ладонь. Хлопок взрывателя. Отлетевшая предохранительная скоба. Дым от запала. Пора!

Граната белым облачком рванула в воздухе аккуратно над лежащим в кювете фашистом. С места вражеской лёжки донеслись громкие ругательства. Затем на Лёшкину сторону поочерёдно, шипя запалами, прилетели две «колотушки». Рванули в пяти метрах – пронесло! Гранаты угодили в колею, набитую съезжавшими с дороги к госпиталю машинами и подводами. Привстал. Оглянулся, увидел белые от соли спины его недавних товарищей, со всех ног несущихся к лесу.

– Бросили, сволочи, – без особой злобы пробурчал вслед убегавшим красноармейцам Алексей.

Немец затих, в бегущих по полю солдат не стрелял, но проверять, жив или нет, без оружия – не рискнул. На мотоцикле, свалившемся от взрыва гранаты набок, Лёха ездить не умел, а потому пластунским способом, наплевав на раненую ногу, ужом вернулся в лагерь.

Колонна остановилась. Перевалив через неглубокий кювет, от неё отделились две бронированные машины с пулемётами и, стреляя на ходу, быстро двинулись наперерез бегущим красноармейцам, отрезая тех от леса. По дороге же к валявшемуся мотоциклу споро подскочили три его собрата с люльками.

Дальше смотреть Алексей не стал – не в кино…

Огромная, торчащая из травы голова хрипящего, умирающего коня; затихающий вой раненого солдата рядом; запах запечённой во вновь разгорающемся костре картошки – чувства обострились. Словно фотографируя, воспринимали мир ярко и быстро. Заскочил в палатку врача, сунул в карманы немецких штанов первое попавшееся на глаза: пару пакетов с бинтами, спички и табак. На выходе, у костра, аккуратно обойдя мёртвого Вольфганга, схватил топор, две забытые выпавшие из унесённого мешка луковицы и, улёгшись на траву, скоро пополз в сторону поля.