Младший сержант Алексей Крайнов

На первый взгляд, Алексей не видел в этом беды: воин, красноармеец, с оружием пробивается к своим товарищам. Кто откажет-то? Не везде же здесь враги?! Должны быть и нормальные люди. На крайний случай у него есть – нет, не карабин, конечно, а топор! Инструмент, который при любом раскладе стоил дороже булки хлеба с куском сала. Хотя… карабин тоже со счетов сбрасывать не стоило, в смысле, как средство убеждения, конечно. Проблема была в том, что Лёшка не понимал, как общаться с местными жителями, если те не согласятся на обмен. С немцами понятно – убей и забери; а с мирным населением как? Стрелять же не станешь? И что тогда делать?

В раздумьях о нелёгкой доле, перебежав дорогу между двумя сёлами, вышел к небольшой речушке. На другом берегу, чуть выше по течению рыбачили пацаны. Горел костёр с подвешенным на рогатине котелком. По запаху определил – уха! В углях, судя по тому же запаху, запекалась картошка. Раздевшись, по-тихому переправился в стороне, привёл себя в порядок, зашёл со спины. Поздоровался.

Ребята оказались не из пугливых; внимательно оглядев Алексея, на приветствие ответили. Трое пацанов лет по пятнадцать и малыш годиков семи. Разговорились. Речка звалась Иквой, рядом вдоль дороги лежит село Остриев, дальше Добрятин. Немец здесь уже как неделю. Есть полиция из местных.

– Иванкин батька там главный! – мотнул головой в сторону друга пацан в соломенной шляпе. – Да ты не бойся, там ваших уже человек двадцать собралось. Их не обижают – кормят, в сарае держат. А хочешь, он с батькой поговорит, и тебя как гражданского примут, а? Ты только нам ружьё отдай и никому не говори про него, ладно?! На лесозаготовки пойдёшь, в Ровно, на станцию тёс поставлять будешь. Там как раз из селян бригаду набирают!

– Нет, парни, спасибо, мне домой надо! Меня мамка в Смоленске ждёт, – не моргнув глазом, соврал Алексей. Похоже, это вошло у него в привычку – даже не задумался.

– Ну как знаешь, – пожал плечами «говорун», попытавшись незаметно, жестом руки, отправить малыша в село.

– Да не дёргайтесь вы! Я же не воевать иду, а домой просто! – загородив дорогу навострившемуся тикать пацанёнку, пытался убедить ребят Алексей. И… врать так, врать. – Меня, если хотите знать, немцы вылечили в госпитале и отпустили! Я с их заданием в тыл пробираюсь!

– Документе? – наконец вступил в разговор важный Иванка.

– Нет. Я же тайный агент! – выпучив глаза, прошептал Алексей.

– Раз збройний, повинен бути документ! – упрямился парень.

Перебранка продолжалась минут десять. В конце концов, ребята сделали вид, что поверили в Лёшкины бредни, а тот, внимательно следя за тем, чтобы кто не убёг, притворился, что поверил им. Ситуацию разрядил Иванка, резко переведя беседу на более актуальную для Лёхи тему:

– Юшка готова! Хто истиме?

Парни, разом закончив бесполезный разговор, принялись выбрасывать из углей картошку. Сняли с огня котёл, достали ложки, расселись вокруг. Лёшка, терзаемый голодом, не зная, как поступить, топтался в стороне…

– Чого стоишь, комунист? Або ситий? – сжалился над Алексеем Иванка.

Два раза приглашать не пришлось. Положив карабин на колени, Лёха достал из сапога ложку… Обжигаясь, хлебали жиденькую уху из разномастной мелкой рыбёшки, заедая печеной картошкой – вместо хлеба. Еда из Лёшкиного детства! Счастье не писанное! А когда Иванка предложил достать забытую в сумке «цибулю», совпали все компоненты.

Спас Алексея взгляд пацанёнка в шляпе, его на мгновенье испуганно расширившиеся глаза. Выдох за спиной – пролетающая мимо рука с ножом! Но Лёшка уже лежит на спине. Иванка, поняв, что промахнулся, попытался броситься на лежачего, но удар между ног повалил паренька на землю.

По лицу со свистом прилетело удилищем, это вступил в «битву» Иванкин друг. Пинок по котлу с ухой, и молчавший до того парнишка, огласив округу воплем, ломанул в речку, охлаждать обваренные кипятком ступни. Вскочил на ноги, щелчком загнал патрон в патронник.

– Падлюки мелкие! Порешу!

Обожжённый паренёк, перестав орать, шумно загребая воду, бросился к другому берегу. Иванка, скривив рожицу, продолжал валяться на земле, ухватившись руками за причинное место. Мальчонка в шляпе, боясь шелохнуться, сидел у костра. А где мелкий?! Малыш, растворившись в зарослях камыша, невидимый, шустро чвакал по мелководью в направлении села. Отметив про себя, как легко смог бы подстрелить выползающего на противоположный берег обваренного «молчуна», Лёшка от души заехал ногой под дых полицейскому сынку: показалось, что тот уже притворяется. А вот теперь нет, всё честно – похоже, сомлел. Собрал разбросанный по полю битвы неподавленный картофель, осмотрелся: до села, куда побежал малыш, метров четыреста. Переплывший через реку пацан рванул к домам на том берегу – шагов триста будет. До ближайшего леса километра два. Это напрямую, по посевам. Пока селяне хватятся, пока коней запрягут, вилами вооружатся, время есть. Подзатыльником, сбив шляпу с сидящего пацана, сунул под нос кулак:

– Смотри мне!