Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера

          Рожденные из недр самой земли,

        И где-то в вышине сливаются они

  В протяжногулкий вопль страданья и тоски

                 Судьбою обделенного народа!

               Бело вокруг. В пучине небосвода

       Луна вступила в смертный бой со мглой,

           Да веет ветер холодом могильным

                  Над старым кладбищем.

                         Да черные кусты

           Щетинятся, безжизненны, черствы,

       Колючей проволокой в ярости бессильной!

                                    * * *

                      Старушечий рассвет.

            Спеленутое катарактой око дня

               Повисло на распятиях антенн.

  Что может чувствовать береза в саркофаге!?

                  По небу — траурные флаги.

              Над ними — пиратский вымпел.

         Застревает в горле свинцовый иней.

        На черной крышке люка — ржавый кот.

            И, увязая в рыхлом снеге, пешеход

               Везет какой-то кокон на санях.

                                    * * *

                Солнце светит, дует ветер,

                    Во дворе играют дети,

                  Словно птички вздорные.

                Мы живем на белом свете —

                    Тучи только черные.

               Так дышите полной грудью,

                  Разогните спины, люди,

                     Не бродите сонные.

               Не беда, что мрачен вечер —

               Мы живем на белом свете!..

                  Мысли только темные.

                                    * * *

              Передохнем? Но лишь чуть-чуть,

                    Не то настигнут тучи.

              Жизнь, как известно, коротка

                (Извольте, вот моя рука)...

            Ну все, пора, нам снова в путь —

                       Уже не будет круче.

                                    * * *

                                   Ночь.

                          Улица пустынна.

            Освещенное окно в темном доме.

                   Напротив, чуть пониже,

 Продрогший на ветру, нескладный, долговязый

            Фонарь в плаще тумана и дождя, —

                             Опять явился.

            Так и приходит он из ночи в ночь

          На тайное свиданье, рыцарь верный.

                 Но днем... совсем один...

      Ждать терпеливо, притворяясь спящим,

                Пока опять засветится оно,

        Пока в других погаснет окнах свет...

                               Нет слов!

                                    * * *

                        Изломанные души —

                   Сколько острых граней! —

                   Ранят, ранят друг друга,

                   Раз за разом все глубже.

          Им бы бежать, бежать, пока живые!

              Но роковые не разжать объятья.

                                    * * *

               Дождь — чечеточник на крыше.

       Пестрым табором стоят вокруг деревья —

                     Одобрительно шумят,

                            Рукою щедрой

                Швыряют золото танцору.

                             Дни бегут.

   Обнищал вконец, примолк беспечный табор.

        Но не ведает усталости чечеточник:

     Горевать будете в старости, голубчики,

     Мне ведь весело, пользуйтесь случаем —

         Так и быть, станцую вам задаром.

                                    * * *

            Увенчанная золотой короной бузина.

       На ветке скорбная ворона — вся в гранатах.

     Два сводных брата: мухомор и чёрный груздь.

    И надо всем этим такая вековая в небе грусть,

               Такая грусть! Такая тишина!..

                                    * * *

                 Еще одно, последнее усилье.

          Ну, ну мадам, я одолжу вам крылья...

                                    * * *

                             Пусто в саду.

                 Лист прибран, черная земля

                 Распластанна и беззащитна.

              Одна лишь запоздалая желтая роза

                          Сияет, как лампа,

       Да у ног ее барвинок-мотылек небесносиний.

    Неужели ошибся барвинок: принял розу за солнце

И влюбленно расцвел, не дождавшись заветного мая?

         Но роза словно и не замечает барвинка —

          Или он ей не пара, не царской он крови,