Читаем Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера полностью

Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера

На берегу залива, Стесненного зимой, Есть холм с растущей криво Безверхою сосной. Внизу нагроможденье Обломков острых льдин, Как будто загражденье Из надолбов пред ним. Ни границ, ни расстояний Нет за этим рубежом — В море белого сиянья Мир бесследно погружен. Странный свет опустошает И затягивает взгляд; Где исчезли, где смешались Небо и земля? И только узкий лыжный след Тропинкою связной Оттуда, как из бездны лет, Приходит в мир земной. Темна и вечна белизна — Залив ли? небосклон? Как часовой, стоит сосна, И холм, как бастион. * * * Природа в белой, белой колыбели Погружена в мечту, уснула белым сном. Белым-бело над головою небо, Молочный дым чуть видимою дымкой Плывет, плывет над лесом белокудрым... Да это и не лес! — морское царство Мерцает серебром и перламутром. Кусты и ветви в пухе тополином Сплелись в неисчислимые узоры, Как щупальцы диковинных актиний И звезд морских, И будто бы кораллы Подножия дубов и пней изломы. Печали нет — ни грусти, ни веселья В бессмертии минутном неземном. * * * Все в печали и в тумане, Смыты краски, стерты грани; На поляне снег, забытый Ускользающей зимой — Точно оспою изрытый; Прочернели там и тут Островки земли болотной; Пес глодает влажный прут; Да на ветках оголенных, Как тяжелые плоды, Отощавшие вороны; Небо сонно, сонны дали — Все в тумане, все в вуали, * * * Какая тишина, безлюдье и покой! Дома сроднились с лесом и садами, Те к небу льнут, чья пепельная серость Рождает белый, легче пуха прах... Ах, лечь бы под сосной — забыться сном! Чтобы весной на этом самом месте, Лишь солнце сгонит снег, Как солнышко, как песня, Затрепетал адонис золотой. * * * В последнем уборе зимы Пробуждается лес ото сна. Он девственен, светел и свеж. Стройные станы берёз Белее и чище, чем снег. Заострились верхушки у сосен И к лазурному тянутся небу. Слышится лёгкий шорох — Будто белка порхает по веткам. То не белка: Последние белые хлопья, С верхних слетая ветвей, Падают на нижние и шепчут: «Пробуждайтесь, пробуждайтесь, уж время...» Лес потягивается, отряхивается, вздыхает. На лужайку, где больше солнца, Высыпали кустики черники И жмурятся, поблескивая влагой. Они уже не помнят, как мокли В холодных осенних ливнях. И бесчинства злобного ветра, И долгие месяцы мрака — Они уж обо всём этом забыли И живут счастливым мгновеньем.