Мне приснилось детство

У дяди Володи в апреле родился сын. Мои родители были шокированы этой новостью, так как и ему, и тете Тоне было уже за пятьдесят. Мальчика назвали Сергеем, в честь деда. Было всё даже для меня, двенадцатилетнего мальчишки, очень необычно. Получалось, что его сестра, Нина, была старше его на целые четверть века, а я, его племянник, пусть хоть и двоюродный, на двенадцать лет. Я был уверен тогда, что это Ольга дала ему жизнь, а бабушка даже не сомневалась, что её невинная душа переселилась в новорожденного мальчика, чтобы продолжить прерванный путь на земле. Получалось, что если бы Ольга не ушла из этого Мира, Серёга не родился бы? А разве нельзя было Богу сделать так, чтобы и Ольга жила, и Серёжа родился? Опять вопрос, на который ответа не было. «Значит, всё-таки, этот мир не так справедлив?» – спрашивал я. Бабушка путано говорила о божьем предназначении человека на земле, о воле Бога, о путях неисповедимых, что моё воспаленное любопытство по данному вопросу так и не удовлетворило.

Однажды, поиграв с псом по кличке Тайга (его будка стояла рядом с туалетом, дислоцированным между бабушкиным и дядьволодиным огородами), решил зайти к соседям. Тётя Тоня мыла в тазике маленького Серёгу. Он лежал красненький, покряхтывал при переворачивании. Ручонки и ножки непроизвольно дергались, масюсенькие пальчики собраны в маленькие кулачки. Меня поразила разница между ними и огромными яичками, лиловевшими между маленьких ножек. Контраст был настолько велик, что я не удержался:

– Тёть Тонь, а почему у Серёжи яйца такие большие?

Вопрос был неожиданным по своей неадекватности. Женщина засмеялась.

– Так мужик же! – тётя Тоня перевернула младенца на животик, намывая ему спинку.

А я еще подумал: «Вот вырастет, как же он бегать-то будет?»

– Не переживай, – как будто услышав вопрос, продолжала Антонина Фёдоровна, – подрастет, всё будет, как надо!

*****

Скоро приехали красногорские Гагины – дядя Коля с тетей Верой, Лида и Славик. Лида уже совсем девушка, в 10 класс перешла, Славка немного вытянулся, посерьёзнел. У бабушки гостила тётя Рая, супруга дяди Володи, батиного младшего брата. Тётка она была простецкая в обращении и голосистая. С Лидой они почему-то не дружили, и Лида проявляла свои чувства хоть и скрытно, но заметно. С тётей Раей гостили у бабушки её родной сын, Мишка, носивший фамилию отца – Исянов, а так же дяди Володин родной отпрыск – Серёжа, то есть наш со Славиком двоюродный братец. С Мишкой мы свободно находили общий язык, но вот с Серёгой получалось сложнее. Ему было лет шесть, но это, в общем-то, не причина. Немало ребятишек мелкого возраста мотались со старшими, и те их не просто терпели, но даже принимали. Серёгина беда заключалась в том, что он являлся страшным ябедником.

Самым главным шалуном среди нас был Славка, и его проказы моментально становились достоянием старших. Мы даже с горечью подшучивали: «Хочешь сделать так, чтобы мать или бабуля всё узнали, расскажи Серёже». Ну, а если мы его начинали игнорировать, бежал жаловаться бабушке, что его обижают и не хотят с ним играть. Бабушка, естественно, нам выговаривала, внушая, что мы все её внуки, и все перед ней равны, и что надо держаться друг за друга. «Держаться», – ворчал Славчик, – «За такого подержись, мало не покажется!» Хоть говорила она про равенство, но Серёжу жалела, ко мне относилась как-то нейтрально, а на Славика однажды здорово осерчала и долго его невинную (кому как, конечно!) проказу помнила.

Ложились спать. Мы со Славиком на печке, остальные кто где. Когда все угомонились, бабушка встала на колени перед иконостасом, как она это делала ежевечерне перед отходом ко сну, и начала молиться. Каждый раз, перекрестившись, низко кланялась, почти касаясь лбом пола. Было тихо, только её шепот, посапывание спящих и тиканье настенных часов. И вдруг, когда она в очередной раз низко наклонилась, прикосновение её головы к полу сопроводилось гулким стуком чем-то тяжёлым. Она огляделась и продолжила молитву. Славик рядом захихикал. Я всё понял после того, как он, улучшив момент, приподнял руку, в которой выделялся какой-то предмет, и бухнул его о кирпичную кладку печи, как раз в тот момент, когда Анастасия Сергеевна снова совершала низкий поклон.

– Как тебе не стыдно? – с обидой в голосе сказала она.

В ответ тишина. Бабушка продолжила молитву, совершила несколько глубоких поклонов, успокоилась, но при последнем «Аминь!» вновь разнесся по дому гулкий шлепок. Шалун, разыгравший роль «Нахаленка» из одноименного фильма, конкретно получил от отца. Славка беззаветно любил бабушку, но тут не смог перебороть дикий соблазн. Опять же, не надо забывать, что мы росли в атеистической стране, в которой вера в Бога хоть и не была под запретом, но и не поощрялась. Его поступок, скорее всего, можно назвать, издержками воспитания советской образовательной системы. Всё это мы поняли много позже.