Мне сказали прийти одной

Потом он рассказал мне практически ту же историю, которую я слышала от Асима Куреши. Я спросила, откуда он узнал, что джихадист Джон – это Эмвази, и наоборот.

– У нас есть еще один друг, он тоже сейчас здесь, – сказал мужчина, запнувшись на секунду. – Когда появилось первое видео, где Джон был с этим журналистом, друг сказал, что я должен его посмотреть, потому что там был наш друг Мохаммед.

Он сказал, что фрагменты видео были показаны в новостях, и он смотрел их снова и снова. Он считал, что этот голос и эти глаза не могут принадлежать никому иному, кроме Эмвази.

Он не обращался в полицию, потому что не хотел проблем.

– Я узнал его голос и глаза, но человек, которого я видел на видео, не был тем Мохаммедом, с которым мы дружили.

– Как вы думаете, почему он стал тем, кем стал?

– Я не знаю, что он мог увидеть в Сирии за последние несколько лет. Возможно, это его изменило.

– Но разве он раньше не интересовался возможностью уехать и сражаться? Не планировал ли он поездку в Сомали, после которой и начались все его неприятности? – спросила я.

– Он интересовался тем, что происходит в мусульманском мире, в том числе и в Сомали, и он чувствовал, что Запад придерживается несправедливой политики и двойных стандартов, – сказал мне мужчина.

Но он не понимал, как его старый друг мог отрезать головы журналистам и сотрудникам гуманитарных миссий:

– Мне очень трудно это принять. Я постоянно себя спрашиваю: «Почему именно Мохаммед?»

Я спросила, нет ли у него фотографии друга, он ответил, что нет. Мы пошли обратно к машине, и он предложил довезти меня до стоянки такси, находившейся немного ближе к городу.

Вернувшись в отель, мы с Адамом и Питером вышли в Skype, и я рассказала им, что теперь у нас есть второй источник – друг Эмвази, который сказал, что это джихадист Джон.

– Думаю, теперь мы должны связаться с британскими властями, – сказал Питер.

Он сказал, что поговорит с главными редакторами «Вашингтон пост» и даст мне знать, что делать дальше.

– Я знаю, что у вас там уже довольно поздно и у тебя был длинный день, но не могла бы ты не ложиться, пока мы не согласуем наши дальнейшие действия? – попросил Питер.

Я сказала ему, что все равно не смогу уснуть. Адреналин так и бурлил в крови. Я понимала, что у нас есть имя самого разыскиваемого преступника в мире, но совсем не была уверена, что британские власти хотят, чтобы вся эта история увидела свет. Возможно, я и становилась параноиком, но я спрашивала себя, не будет ли «Ми-5» штурмовать мой отель, чтобы добыть информацию.

Адам указал на то, что, как только мы свяжемся с британскими властями, на всей истории в любой момент могут поставить крест. «Но давайте я вначале проверю это у своих источников здесь, в Соединенных Штатах, – сказал он. – Ну, на самом деле, если мы скажем обо всем американцам, скорее всего, они тут же сообщат обо всем британцам». У него было несколько надежных источников в США, у которых он по крайней мере, по его словам, мог попросить запись.

Мы договорились снова связаться по Skype в течение нескольких следующих часов. Я набрала все свои заметки и быстро приняла душ. Я поняла, что ничего не ела с самого завтрака, поэтому позвонила ночному портье и спросила, нет ли у него чего-нибудь горячего, чтобы поесть.

– Боюсь, я могу предложить вам только сэндвич с сыром и банан, – сказал он.

Я сказала, что это будет очень хорошо, и заказала еще и чайник ромашкового чая.

Я включила на телефоне какую-то музыку, чтобы успокоиться. Больше всего я боялась, что британские власти сольют нашу историю британским новостным агентствам.

Пришел ночной портье с сэндвичем, бананом и ромашковым чаем на деревянном подносе.

– Очень жаль, что у нас нет для вас никакой горячей пищи, чтобы вам предложить, но я нашел чипсы и песочное печенье, – сказал он, ставя поднос на столик.

«Ну вот так и закончились мои благие намерения правильно питаться!» – подумала я. Я уже давала портье чаевые, когда по Skype меня вызвал Питер.

– Есть новая информация. Адам рассказал своему источнику, что мы узнали, и после некоторого обмена репликами тот признал, что мы не ошибемся, если напишем, что это Эмвази.

Я поглубже вставила наушники в уши, чтобы не пропустить ни слова из того, что он говорит.

Хотя у меня уже было два источника, иметь кого-либо из американского или британского правительства, кто подтвердит или хотя бы не опровергнет наши слова, было очень важно.

– Источник Адама был несколько в шоке, когда услышал, до чего мы докопались, – продолжил Питер. – Вначале он ничего не хотел говорить, но, когда мы ему сказали, что у нас есть два источника, он уже по крайней мере не мог все отрицать.

Услышав это, я сама была в шоке.

– Теперь, когда мы официально связались с американскими и британскими властями, тебе, наверное, надо все рассказать CAGE, – сказал Питер.

Я сказала, что так и сделаю, а также попытаюсь связаться с семьей Эмвази.

Он согласился.

– А теперь поешь чего-нибудь и отправляйся спать. Нас ждут напряженные дни.