Мне сказали прийти одной

«Когда она вернулась ко мне, я велела ей снять никаб. Аллах никогда не просил, чтобы женщины закрывали лицо, – рассказывала Сония. – Когда она сказала мне, что собирается в Сирию, я сказала ей, что это просто сумасшествие. «Тебя там обязательно изнасилуют, если ты туда поедешь», – сказала я».

Но Аитбулахен всегда восхищалась Хайят Бумедиен, женой устроившего стрельбу в кошерном супермаркете Амеди Кулибали. По словам Сонии, Бумедиен была для Хасны примером для подражания. Когда случились теракты в Париже, Аитбулахен не скорбела и не злилась. Вместо этого она попросила Сонию привести ей волосы в порядок, чтобы она могла выйти.

«Они все неверные, – сказала Хасна о жертвах теракта. – А со мной ничего не случится».

В тот воскресный вечер, 15 ноября, когда Аитбулахен и ее приемная семья вернулись с прогулки по Сен-Дени, девушка вела себя как обычно и потрясенной не выглядела. Потом у нее засветился телефон. Номер на нем начинался с бельгийского кода.

Но, как вспоминала Сония, Аитбулахен номер не узнала и не поверила звонившему ей мужчине, когда он сказал, что говорит от имени ее кузена. Она нажала на кнопку отбоя. Но телефон снова зазвонил.

«Я не собираюсь вам все объяснять, вы уже все видели по телевизору», – сказал звонивший.

Аитбулахен велели найти место, где ее кузен мог спрятаться «не больше, чем на два дня».

И тут, кажется, Аитбулахен осенило. Она начала верить, что кто-то действительно может звонить ей от имени ее кузена, и Сонии показалось, что девушка испытывает трепет. «Скажите, что я должна делать», – с рвением сказала Аитбулахен своему собеседнику.

Позже Сония рассказала полиции, что в тот момент даже Аитбулахен была не уверена, о каком из ее кузенов идет речь. Обе женщины гадали, не может ли это быть младший брат Абауда – тот, которого он похитил и увез в Сирию несколько лет назад. Мальчик считался погибшим, но в хаосе халифата было возможно все, что угодно.

«Она положила трубку и сказала, что ее маленький кузен, шестнадцатилетний Юнс, здесь, – рассказывала Сония. – Я сказала ей, что мы его заберем, но, если он ранен, то отвезем его в больницу. И если он совершил что-то плохое, я сдам его полицейским… Я сказала себе, что не могу оставить шестнадцатилетнего на улице, на холоде. У меня сын был того же возраста».

В тот вечер они поехали по адресу, который дали Аитбулахен. Из тени в тусклый свет уличных фонарей к ним вышел Абдельхамид Абауд. «Тогда-то я его и узнала», – сказала Сония властям. Ранее Аитбулахен показывала Сонии и ее семье видео, которое Абауд записал в Сирии, – он сидел за рулем грузовика, к которому были привязаны тела убитых.

Абауд сказал Аитбулахен, что даст ей пять тысяч евро, если она поможет ему найти убежище на сорок восемь часов и купит обувь и одежду для него и его помощника, который оставался в темноте.

Злость была сильнее страха, и Сония спросила Абауда, участвовал ли он в терактах и почему ему пришло в голову убить столько ни в чем неповинных людей.

«Он сказал, что мы потерянные овечки и он хочет нам всем задать взбучку», – вспоминала Сония. Абауд добавил, что с ним в Европу вернулись многие другие приверженцы Исламского государства и теракты в Париже – «это ничто по сравнению с тем, что случится во время праздников».

Когда они втроем шли к машине, Абауд, казалось, нервничал все сильнее. Муж Сонии, с которым Абауд не был знаком, сидел на месте водителя. Им показалось, что Абауд тянется за оружием. Он открыл двери машины, сел на заднее сиденье, но буквально через несколько метров неожиданно потребовал остановить машину и дать ему выйти.

Женщины и муж Сонии уехали, и тут телефон Аитбулахен зазвонил вновь. «Скажи маленькой парочке, что, если они будут болтать, мои братья о них позаботятся», – сказал звонивший. Когда Аитбулахен со смехом передала эти слова Сонии и ее мужу, тот хлопнул девушку по лицу. Позже он сказал мне, что был так огорчен и разозлен из-за того, что Хасна их подставила, что не мог себя сдерживать.

Сония рассказала, что тем вечером она все подливала Аитбулахен вино, «чтобы напоить ее, а самой позвонить в полицию». Но этот трюк не сработал, а все остальные в доме были слишком парализованы страхом, чтобы предпринять какие-то шаги.

«Я боялась, что террористы узнают, что я их выдала, и убьют меня», – сказала Сония.

На следующий день, когда Аитбулахен ушла, Сония позвонила во французскую службу, действующую как 911 в Америке. Записи показывают, что потребовалось более трех с половиной часов на принятие жизненно важного решения, после которого последовал звонок из элитного контртеррористического подразделения. Большую часть этого вечера Сония в деталях описывала властям их встречу с Абаудом. Когда она вернулась домой, любопытная Аитбулахен спросила, куда ходила Сония. Женщина ответила, что обедала и ходила в кино.

Следующие двадцать четыре часа Абауд оставался на свободе. Аитбулахен тем временем покупала одежду и обувь, которые были нужны ее кузену.