Мне в сердце смотрит вечная звезда...

Все в доме пасмурно и ветхо,
скрипят ступени, мох в пазах...
А за окном – рассвет
                                   и ветка
в аквамариновых слезах.

А за окном
                   кричат вороны,
и страшно яркая трава,
и погромыхиванье грома,
как будто валятся дрова.

Смотрю в окно,
                 от счастья плача,
и, полусонная еще,
щекою чувствую горячей
твое прохладное плечо...

Но ты в другом, далеком доме
и даже в городе другом.
Чужие властные ладони
лежат на сердце дорогом.

...А это все – и час рассвета,
и сад, поющий под дождем,–
я просто выдумала это,
чтобы побыть
                        с тобой вдвоем.

А знаешь ли ты? Когда мы...

А знаешь ли ты? Когда мы
расстались с тобой вчера,
следом за мною прямо
влетела в двери пчела,
и, кружась по комнате тесной,
гудела, пела она,
как из самого сердца леса
протянутая струна.

Поверишь ли ты, как странно,
такой был час колдовской,
что даже вода из крана
пахла ночной рекой.

Сквозь веки, сжатые плотно,
та река мне видна была,
и комната, словно лодка,
покачиваясь плыла.

Сияет небо снежными горами...

Сияет небо снежными горами,
громадами округлых ярких туч.
Здесь тишина торжественна,
                                        как в храме,
здесь в вышине дымится тонкий луч.

Здесь теплят ели розовые свечи
и курят благовонную смолу.
Нам хвоя тихо сыплется на плечи,
и тропка нас ведет в густую мглу.

Все необычно этим летом странным:
и то, что эти ели так прямы,
и то, что лес мы ощущаем храмом,
и то, что боги в храме этом мы!

День был яркий, ветреный...

День был яркий, ветреный.
Шум кипел березовый.
В рощице серебряной
цвел татарник розовый.

Земля была прохладная,
влажная, упругая,
тучи плыли по небу
громоздкие, округлые...

Быть может, слишком часто я
зеленым брежу летом,
но если это счастье,
то как молчать об этом?

Если я такими
богатствами владею –
зачем же, зачем же
их спрячу от людей я?

Ссорятся влюбленные,
грустят, и невдомек им,
что есть края зеленые,
где все бывает легким.

А редко ли встречаются
хмурые, усталые,
вздыхают, огорчаются,
думают, что старые.

Ходят в поликлиники,
вздорят там с врачами...
А в чащах есть малинники,
овраги есть с ручьями.

Там есть трава и синева,
роса и запах тминный,
и стоит это целиком,
с водой, цветами, ветерком,
какой-нибудь полтинник.
И каждому, кто забредет
в лесное это царство,
от всех невзгод, от всех забот
отыщется лекарство.

Помнишь? День был ветреный,
шум кипел березовый,
в рощице серебряной
цвел татарник розовый...

 

ОСЕНЬ В КРЫМУ

 I