Мне в сердце смотрит вечная звезда...

Поблескивает полотно
прогретой сталью рельс...
Давным-давно,
                    давным-давно
мы шли сквозь этот лес.

Он от дождя тогда намок,
но, ветерком гоним,
пыльцы мерцающий дымок
уже всплывал над ним.

День был янтарно золотист,
и птичий свист
                  в ушах звенел,
и первый стебель зеленел,
буравя прошлогодний лист.

Шел по верхам тяжелый гуд,
и нарастал,
                   и гас...
...А ландыши-то отцветут
без нас на этот раз!

Без нас, без нас
завяжут плод
                черемуха и терн,
и земляника отойдет,
и пожелтеет дерн.

Не буду я считать недель,
не стану ждать вестей..
А та раскидистая ель
все ждет к себе гостей.

Все ждет, все ждет
                    под хвойный свод...
Не позабудь примет:
за балкой – первый поворот,
четвертый километр.

ЛЕС

Розоватой берёсты матовый блеск,
коры осиновой зелень яркая...
Весь заплаканный,
                   теплый спросонья лес
полон шороха капель,
                    вороньего карканья.

Полон жизни,
незримой для чуждых глаз –
торопливых, рассеянных и незорких.
А для нас
мошкара, как дымок, затолклась,
и закат загорелся для нас
                                      и погас,
и трава проросла для нас
                          на пригорках...

Мы с тобою, наверно,
                          чего-то сто́им:
лес не прятал от нас свои чудеса,
он в туман одевался на полчаса,
а потом, оказалось, –
                           это роса,
допьяна он поил нас
                    этим настоем.

Так что кру́гом у нас голова пошла,
и ноги подкашиваются устало.
И тогда нам с тобою
                             понятно стало,
что у нас и у леса –
                             одна душа.

Он был такой же, как мы, хмельной,
мы слыхали – он пел
                          в темноте вечерней,
он играл
то холодной, то теплой волной
своих воздушных тайных течений.

Он делился с нами
                       чем только мог,
был в забавах и выдумках неутомимым,
На пути он зажег для нас костерок,
чтобы мы надышались
                      бродяжьим дымом...

Никогда мы друг друга
так не любили,
когда мы сами с тобою были
лесом
        дождем
                    весной...

БЕССОНИЦА

Ночи... ночи... пустынные, синие...
Мыслей вспененная река.
А слова – до того бессильные,
что за горло берет тоска.

Обжигает подушка душная,
и вступает рассвет в права,
и тяжелая, непослушная,
в дрему клонится голова.

И когда уж глаза слипаются,
где-то около четырех,
воробьи в саду просыпаются,
рассыпаются как горох...

Скачут, мечутся, ошалелые,
жизнерадостно вереща.
Пробивается солнце белое
из-за облачного плаща.

Зашуршали дворники метлами,
и, прохладой цветы поя,
шланг над брызгами искрометными
извивается как змея.

Не заснуть, как я и предвидела...
Все слышней за окном шаги.
Ночь сегодня меня обидела.
Утро доброе, помоги!

 

И вот ты купе закрываешь...