Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

— Есть такой ученый, бывший аспирант Бабушкина, Ли Амаду. Он там изучает всякие телесные отклонения. Крупный ученый. Девушкам ничего не угрожает. Но мы хотим прервать этот трафик. Поэтому вот проводим операцию… — как заведенный, пробубнил Громушкин.

— Мы вылетаем в Джибути, — сказал Соловьев.

— Да, там вы найдете ее, Ольгу Лепешинскую. У нее муж в посольстве работает. Вот несколько телефонов… — сказал Громушкин и, все так же не поднимая глаз, протянул визитку.

— Если ты, полковник, хоть каким-то боком замешан в этом деле, я тебя урою! — рявкнул Мальцев и выскочил в коридор.

Соловьев взял визитку и, кивнув, вышел.

Как только кабинет опустел, Громушкин дрожащим пальцем набрал номер телефона Ольги Лепешинской, номер, о котором знал только он.

Когда Ольга отозвалась, Громушкин выкрикнул в трубку:

— Срочно уберите, если она у вас есть, Лизу Мальцеву! Слышите! Срочно. Куда угодно! Но чтобы ее у вас не нашли.

— Мы не знаем, где она… где они все… — сказала Ольга.

— Как не знаете?! — не поверил Громушкин. — А где Градов?

— Он тоже исчез. Вместе с ними… — ответила Ольга.

— О боже! — закричал Громушкин. — Это катастрофа…

И бросив трубку телефона на аппарат, громко выругался.

Глава 12

Градов еще во время давней, самой первой командировки в Африку отлично усвоил: чтобы наладить контакт с местным населением, нужно начинать общение с улыбки и обязательно что-то подарить первому, кто к тебе подойдет. Поэтому, выйдя из зарослей акации Градов открыл свой рюкзак и достал блестящие бусы. Это была обычная бижутерия, но здесь, в Африке, она ценилась гораздо дороже натуральных камней, которые при желании можно найти прямо под ногами.

Баобаб, под которым расположились аборигены, был, вероятно, одним из самых древних в этих местах. Он рос несколько тысяч лет и повидал на своем веку немало поколений растений, животных и людей. Его серый ствол, в диаметре около трех метров, возносился на шесть-семь метров и там начинал ветвиться. Скрученные ветви теперь, в сухое время года, без листьев, больше напоминали корни, да и само дерево казалось зеркальным отражением своей подземной части. Мягкая кора баобаба, в некоторых местах объеденная слонами, хранила кое-где следы стрел и оружейных пуль.

Градов, направляясь к стоящим под баобабом людям, предусмотрительно спрятал под куртку, которую нес в руках, автомат.

Когда он подошел ближе, навстречу вышел высокий африканец в длинной, пестрой одежде и такой же яркой шапочке, из-под которой курчавились непокорные волосы. Лицо африканца было украшено глубокими, отходящими от губ к вискам и складывающимися в лучи, шрамами. Африканец, очевидно вождь аборигенов, кивнув Градову в ответ на его приветствие, бросил перед ним прямо на растрескавшуюся от жары землю лук и стрелы, которые держал в руках. Градов кивнул в ответ и положил рядом автомат.

Абориген покачал головой и показал на карман джинсов.

Градов пожал плечами, но повиновался.

Положив пистолет рядом с автоматом и луком со стрелами, он, улыбнувшись, протянул африканцу бусы, которые заиграли на солнце всеми своими гранями. Африканец взял бусы и улыбнулся в ответ. Только теперь Градов заметил, что у африканца, как и у их Татьяны, на руках по шесть пальцев.

Африканец подозвал двух молодых парней, тоже с изрезанными шрамами-тату лицами, но одетых лишь в яркие набедренные повязки. Те осторожно подняли лук, стрелы, автомат и пистолет и отнесли оружие за баобаб.

Среди собравшихся под баобабом людей с очень темной, иссиня-черной кожей, были не только мужчины, но и женщины, тоже в ярких набедренных повязках и длинных пестрых юбках, разноцветных бусах и, как сказали бы европейцы, топлес. Но больше всего украшений — перьев, камешков, ракушек, было у них в волосах. У некоторых африканцев, и мужчин, и женщин, в уши, а у кого-то и в ноздри были вдеты огромные серьги. Дети, мал-мала меньше, для которых белые люди, похоже, были кем-то вроде инопланетян, ухватились каждый за подол своей матери и настороженно наблюдали за всем происходящим.

— Кто-нибудь из вас говорит по-английски? — спросил Градов и, не дождавшись ответа, добавил: — А по-французски?

Тут вождь вышел вперед и заговорил. Слова нанизывались и сплетались, как ветки дерева. В речи было что-то колючее и горячее, напоминавшее палящее солнце, от лучей которого сейчас их спасал баобаб. Африканец жестикулировал, пытаясь донести суть того, о чем он говорил, до разума гостей.

Градов прислушивался, всматривался, ловил жесты, пытаясь хотя бы что-нибудь понять. Но безуспешно. В конце концов он вздохнул и виновато покачал головой.

Тут неожиданно вышла вперед и подошла к Градову Татьяна.

— Он говорит, что мы можем принять участие в их празднике Великого дерева, — тихо сказала она по-английски.

— Ты понимаешь, что он говорит? — удивился Градов.

— По-моему, да, — пожала плечами Татьяна и, будто повинуясь какой-то неведомой силе, произнесла несколько странным образом прошелестевших слов.

Лицо африканца озарилось улыбкой и он, схватив Татьяну за руку, что-то выкрикнул.