Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

— Нет, — буркнул Дрозд. — Я знать не знаю никакой Лизы Мальцевой, и вообще, вы меня с кем-то путаете.

И тут на судно поднялись трое полицейских.

— Вы Ольга Лепешинская? — спросил офицер.

— Я, — кивнула Лепешинская.

— Это вы нам сообщили, что на российском судне «Ласточка» находятся сомалийские пираты.

— Да, — кивнула Ольга.

— Где они? И кто эти люди?

Генерал Соловьев подошел к офицеру и, достав свое удостоверение, показал его:

— Мы приехали из России, ведем дело по торговле людьми, — сказал он по-английски. Мы готовы помочь вам разобраться в деле о захвате российского судна.

Офицер полиции внимательно изучил документы Соловьева и Мальцева и, кивнув, сказал по-русски:

— Хорошо, коллеги. Будем действовать вместе. Но меня поражает, как быстро в России отреагировали на захват судна!

— Откуда вы так хорошо знаете русский? — удивился генерал Соловьев.

— Мы были в вашем ведомстве на стажировке, — ответил офицер. — Ведь не секрет, многие сомалийские пираты учились в России, и нам просто необходимо было ознакомиться с тем, чему их там научили.

— Ну и как, ознакомились? — с улыбкой спросил Соловьев.

— Ознакомились, — улыбнулся в ответ офицер. — И узнали много интересного.

Соловьев кивнул и повернулся к Дрозду:

— А это кто? — спросил офицер.

— Это русский доктор, врач, он приплыл на этом корабле, — поспешила объяснить Ольга Лепешинская.

— О, значит он очень важный свидетель! — сказал полицейский.

— Да. Поэтому не мешало бы присмотреть за ним, — посоветовал генерал Соловьев.

— О’кей! — сказал офицер и, повернувшись к одному из полицейских, вымолвил несколько коротких слов.

Затем они все вместе подошли к крышке ведущего в трюм люка.

— Они там, — сказала Ольга, указывая на лаз.

Офицер полиции, открыл крышку и крикнул вниз:

— Внимание! Полиция! Мы идем…

Генерал Соловьев спустился следом за ним. Мальцев с Ольгой и Дроздом остались на палубе.

Внизу сидели со связанными руками пираты-сомалийцы, а рядом — в качестве охранников четверо белых.

Офицер полиции повернулся к Соловьеву:

— Нас интересуют только сомалийцы. А эти, может, будут интересны вам?

— Да, пожалуй. Мне есть о чем поговорить с ними, — сказал Соловьев.

Офицер спросил о чем-то у сомалийцев, а затем, когда выслушал ответ, озадаченно кивнул и задал новый вопрос. Ответ был гораздо более развернутым.

Офицер вздохнул, покачал головой и повернулся к Соловьеву.

— Здесь все более серьезно, чем мы это себе представляли, — сказал офицер полиции. — Здесь даже американцы замешаны. Я думаю, стоит запросить еще людей и произвести тщательный обыск судна.

— Это было бы очень кстати, — кивнул генерал Соловьев. И вот еще что… — он нагнулся к уху офицера и тихо произнес несколько слов. — И пришлите сюда моего коллегу с его поднадзорными, — уже громче попросил он.

Тот кивнул и жестом приказал пиратам подняться на палубу.

Когда пираты с офицером в арьергарде покинули трюм, вниз спустились Лепешинская, Дрозд и Мальцев.

Ольга Лепешинская, сойдя с последней ступеньки лестницы первым делом заткнула нос и недовольно заявила:

— Как здесь вообще можно находиться?! Какие все-таки люди свиньи…

— Свиньи те, кто вынуждает людей находиться в таких условиях, — сказал Соловьев.

А Дрозд недовольно проворчал:

— Ну и что вы хотите узнать?

— Хотя бы то, куда делись с корабля девушки…

— Какие еще девушки! — возмутился Дрозд.

— Те самые, чья одежда осталась здесь висеть, — сказал Мальцев, указывая пальцем в темный угол.

— Откуда мне знать, что это за тряпки… Может, они здесь висят уже несколько лет, — сказал Дрозд, не теряя выдержки.

— Я теперь уверен, что Лиза была здесь, — сказал Мальцев и добавил: — Это ее куртка, джинсы и свитер…

— Боже, сколько людей в мире носят такие джинсы и свитера! — усмехнулась Ольга.

— Но этот свитер ей связала мама, моя жена… — возразил Мальцев, снимая с веревки свитер.

— Вот такие дела… — пробормотал Соловьев и попросил: — Хватит запираться. Вас может спасти только чистосердечное признание. И еще: у вас есть выбор — отбывать наказание дома, в привычной прохладе, или здесь в пятидесятиградусной жаре. Я не уверен, что в местных тюрьмах есть кондиционеры…

— И чего вы хотите от нас добиться? Не понимаю, — пожала плечами Ольга. — Я без адвоката вообще отказываюсь что-то говорить. Я сейчас мужу позвоню. Будет международный скандал. Я гражданка этой страны, а вы, русские, вообще мне не указ…

— Повторишь это людям из Интерпола. За торговлю людьми и перевоз наркотиков ты огребешь столько, что мало не покажется! — грубо сказал Мальцев.

— Какая торговля людьми? Какие наркотики?! Это судно перевозило муку для голодающих детей Африки… — возмутилась Ольга.

— Знаете ли, госпожа Лепешинская… — вмешался Соловьев. — Я попросил офицера, чтобы он привел сюда, на судно собачку, обнюхать эти, как вы утверждаете мешки с мукой. А что девушки здесь были, в этом нет никаких сомнений! Так что, давайте, рассказывайте обо всем начистоту пока не поздно. Насколько я знаю, в этой стране, гражданством которой вы, Ольга, так кичитесь, за хранение, а тем более распространение синтетических наркотиков — смертная казнь.