Много добра, мало зла. Китайская проза конца XX – начала XXI века

После строительства электростанции в устье реки Уцзян и сооружения дамбы все пути и подходы для выдр были отрезаны. Эти зверьки не могут перебраться через препятствие выше одного чжана; учуяв человеческий запах и не слыша шума волн, они вынуждены с полпути вернуться обратно в воду. Выдр становилось все меньше и меньше, а Лао Хуан продолжал расставлять свои ловушки все дальше и дальше. Вернувшись с трудового перевоспитания, Лао Хуан поначалу скинулся с Мань Шуем на покупку лодки. Старая лодка-пятидоска уже разваливалась, дно у нее прохудилось, и Мань Шуй решил сменить ее на новую. Но выдра в лодке была все та же, и команды ей отдавали оба хозяина – и старый, и новый.

По всей реке Уцзян было известно рыболовное умение Лао Хуана. На веслах он ходил, как палочками работал, а сети бросал, как ситом махал, очень уж лютовал старый рыбак. За сетью следовала ловчая ворона. Рыба, пытаясь спастись, подпрыгивала над сетью, так он еще и весло в руках держал, чтобы ни одну не упустить. Но сейчас, когда он стал рыбачить с Мань Шуем в лодке, всем стало ясно, что он по-прежнему любит свою выдру. Ведь это именно он на свои кровные лечил ее, приручал, потом стал пускать в воду за рыбой, а теперь всем этим пользуется кто-то другой. Как такое могло ему нравиться?! Но это всего лишь переживания, умысла силой вернуть ее себе у него не было.

Откуда ж Лао Хуану было знать, что памяти у выдр нет, она просто его забыла. Больше двух месяцев ходил вокруг нее Лао Хуан, но так ничего и не добился. И даже наоборот, выдра как будто что-то почуяла и стала намеренно убегать от Лао Хуана, злить его. Если Мань Шуя не было в лодке, она в воду не шла; а из воды вылезет, нет Мань Шуя, она отвернется и опять в воду прыг. У Лао Хуана каждый раз душа уходила в пятки, выдра принимала человека за выдру, и постепенно он ею и стал на самом деле. В порыве гнева Лао Хуан обругал эту дрянь непомнящую на чем свет стоит и ушел с лодки Мань Шуя. Завел свое собственное хозяйство, и ладно бы просто потратился, но и рыбы в реке было уже не так, как в былые времена, да и силы его стали уж не те, что раньше. В результате Лао Хуан смастерил несколько железных капканов и занялся истреблением выдр. Когда в реке не останется рыбы, рыбаки побросают свои сети и займутся чем-нибудь другим, тогда и выдра сразу перестанет быть такой ценной! Шкурка у выдры отличная, шерсть густая, воду не пропускает, из нее получаются отличные кожаные вещи и воротники на одежду, а печень выдры – это ценное лекарство в китайской медицине, довольно эффективно лечит целый ряд серьезных болезней. Стоит печень дорого, а если срочно кому понадобится, так сразу дорожает еще больше, и можно заработать даже больше, чем с продажи живой выдры целиком.

Как и в рыбалке, в истреблении выдр Лао Хуан меры не знал и практически потреял на этом разум. Из остроги он, отпилив два зубца посредине и оставив два по краям, сделал себе рогатину. С этой рогатиной в руках, в синем платке вокруг головы и плетью вокруг пояса и заткнутой туда флягой, он был похож на настоящего первобытного дикаря. Все соседи при виде его пугались, боялись даже смотреть в его сторону и говорили, что это он всех выдр на этой реке и повывел. Свою добычу, если выдра не погибла в капкане, он каждый раз зажимал за шею своей рогатиной и топил на мелководье, чтобы как можно скорее покончить с нею. Руки у него давно не дрожали, а сердце не трепетало. Шкуру снимет, печень вырежет и, покачиваясь из стороны в сторону, уходит. А окровавленная тушка выдры так и останется, брошенная у реки. Речная вода окрашивается цветом и запахом крови и разлагающихся трупов животных. Людей от такой воды тошнило, а животных валила эпидемия. Когда труп полностью разлагался, на берегу оставалась лишь кучка белых костей, которую смывало большой волной, и только тогда постепенно исчезал запах крови и разложения. Но уже через год рыбаки на реке перестали замечать какие-либо следы пребывания выдр. Если вдруг в капкане не оказывалось пойманной выдры, Лао Хуан впадал в уныние. У человека, привыкшего целыми днями только и делать, что свежевать тушки животных и доставать печень, сердце давно уже окаменело, и ничто не могло больше тронуть его или заставить заняться чем-то еще в этой жизни.

И вот пришел день, когда Лао Хуан, стоя на носу утлой лодчонки, обращаясь к своим соседям, то ли от радости победы, то ли от тоски поражения крикнул, что не осталось больше на этой реке выдр совсем. И весь в слезах то ли от воодушевления, то ли от горя он сильным рывком швырнул свою самодельную рогатину, и описав в воздухе дугу, она далеко-далеко ушла под воду. А Лао Хуан в безумстве бегом вернулся домой, напился до бесчувствия и стал кататься по земле со связкой выдрьих шкурок в руках.