Много добра, мало зла. Китайская проза конца XX – начала XXI века

Лао Хуан собрал на берегу хворост и развел костер, над которым подвесил закопченный медный таз, до краев заполненный водой, и принялся бросать туда пойманных симов с тщательно промытым маслом брюхами. Когда вода начала постепенно закипать, рыба в котле забилась в агонии и мучительно трепыхалась там, пока глаза ее не побелели и по воде не пошли белые нити мутной накипи.

Рядом с Лао Хуаном в песок были воткнуты воротцами два весла. В просвете этих ворот серый валун посередине реки был похож на бастион, мрачно закрывавший собою всю реку. Черная птица, одиноко сидевшая на каменной глыбе, вдруг крикнула разок-другой и стрелой исчезла в черных утесах.

Чуть ожив, мартовская ночь снова погрузилась в свое холодное безмолвие.

Мань Шуй чувствовал пронизывающий холод. Постоянно поджимая то одну, то другую ногу, а руки сложив на груди, он смотрел на выдру в лодке, сам как будто пребывая в оцепенении.

В устье реки Уцзян в споре за передел пруда Лао Хуан переломал как-то всем рыбакам весла, за что его осудили на 3 года. Во время ареста этот всю жизнь попадавший в разного рода передряги суровый мужчина, так и не сказавший ласкового слова ни жене, ни двум маленьким детям, от глубокой и нежной привязанности к своей лодке и ручной выдре лил слезы в три ручья.

Выдра, оказавшаяся очень сообразительной, словно почуяла нависшую над ней угрозу и, продолжая все время поскуливать, стала вырываться, мотать из стороны в сторону головой, затягивая веревку на шее все туже и туже.

Разве мог Лао Хуан не беспокоиться?! Куда вода – туда и лодка, куда лодка – туда и человек. От зари до зари, от заката до рассвета… каждый день похож на предыдущий, все знакомо и идет по накатанному, но если вдруг что-то оказывается не так, как обычно, сразу начинаешь волноваться и беспокоиться: с привычным трудно расставаться. Выдра эта, купленная с рук, хотя и была со сломанной в западне лапкой, все-таки была хорошей выдрой. Зверьки эти вообще очень трепетные, тем более если они ранены. Тогда Лао Хуан каждую ночь бегал к партийному секретарю Вану, у которого в Юньнани в армии был сын. Как говорили, настоящий женьшень был только у них там, и его можно достать только по почте. Рыбаку было очень нужно это лекарство. Партийный секретарь постарался, и порошок доставили быстро. Лао Хуан готовил выдре рыбные шарики, добавляя туда это чудодейственное лекарство, и любимая выдра пошла на поправку, ее раненая лапка была вылечена.

Трудно приручить корову, трудно объездить лошадь, а уж выдрессировать выдру требуется огромное терпение. Выдры живут в темноте, а тут ее нужно вытащить на яркий свет да дождаться, чтобы она привыкла к нему. Тогда можно начать приближаться, найти подход к ней, выждать момент и коснуться. Приближаешься к ней до тех пор, пока она не развернется своим гибким телом, не оскалит острые зубки и легонечко куснет тебя. Пойдет кровь, но нужно перетерпеть боль и все так же спокойно, как и раньше, продолжать сближение. И только тогда она поверит, что нет у тебя злых помыслов, только тогда перестанет защищаться и постепенно привыкнет к тебе.

А вот натаскать выдру ловить рыбу, какую именно рыбу, как приносить ее, зависит от умений хозяина. Дикая выдра – это бронза, а ручная выдра – золото! Все в жизни Лао Хуана – и женитьба, и воспитание детей – все как-то шло само собой, только на приручение выдры у него ушло очень много сил. А теперь совсем другое дело: выпустил ее в реку, она рыбу тебе приносит, чем не золотая пора?! Кто ж мог знать, что долгий путь к благополучию будет перебит этими поломанными веслами.

Схватившись за свою высушенную грудь, всю в кровоподтеках, он уже ушел очень далеко, потом обернулся и, вытянув шею, крикнул жене:

– Сокровище… выдра моя!

Вот такой был этот Лао Хуан. К тому времени жена уже ни в какую не хотела с ним оставаться, братья ее все как один, были подрядчиками с замашками богачей. Как только Лао Хуан отправился отбывать наказание, шурины тут же увезли его жену с детьми к себе. А бедная выдра, признававшая только Лао Хуана и знавшая только одну лодку, предпочла бы умереть, чем уехать с кем-нибудь. Шурины пару раз пытались ее увезти, но так и не смогли даже приблизиться к ней. Она дико рычала, как разозленный тигр, и однажды, метнувшись молнией, прокусила зубами мужчине руку. Рассудив, что ничего не выходит, женщина решила тут же продать выдру, но запросила за нее тысячу монет. Выдра для бывалого рыбака всегда настоящий друг, и дружба их дороже денег, при дележе она тоже получала свою долю, как и человек. А уж продать ручную ловчую выдру – это позор, каких свет не видывал!

Но что еще оставалось делать женщине?! Соседи собрались на берегу реки, и, вздыхая и всхлипывая, принялись судачить: лодка-пятидоска далеко не новая, не стоит почти ничего, а вот выдра-то самка, а они гораздо послушнее самцов. Да и умения этой ручной выдры все видели, тут все было по-честному. Видно совсем безнадега, раз продают ее сейчас.