Много добра, мало зла. Китайская проза конца XX – начала XXI века

Я посмотрела на Ань У – у него было такое выражение лица, будто он готовился треснуть изо всех сил этого паренька и сразу же дать отсюда стрекача. Поэтому мы сердито буркнули ему:

– Не будем мы заходить!

– Если снова захотите «учиться у Лэй Фэна», то милости просим в любое время! А еще лучше захватите с собой травы или листьев капустных – кроликов кормить.

Мы

Наш маленький братик еще не умеет разговаривать, ему пока только четыре месяца. Он все время лежит на кане и сладко спит. Ань У спросил у мамы:

– Можно мне положить под ватное одеяло кроликов и спать вместе с ними?

– Откуда у тебя такая бредовая идея? – удивилась мама. – Тебе? Спать вместе с кроликами?!

Я, надувшись от сознания собственной значимости, похвасталась перед мамой:

– Жена прежнего директора так делает! Четыре маленьких крольчонка – все сидят под одеялом у ее сына!

– Кролики сильно воняют, к тому же гадить любят повсюду, это крайне негигиенично! – попыталась объяснить мама. – Старушка с возрастом и вправду все хуже и хуже соображать стала.

У нас в семье четверо детей – два мальчика и две девочки. Может быть, это простое совпадение, но мы всегда держим четырех куриц, а на стене в комнате всегда приклеена простонародная картинка – няньхуа[49], на которой, как нарочно, всегда бывает четверо деток – ни одним больше, ни одним меньше. В этом году у всех четырех деревенских ребятишек, нарисованных на картинке, щечки пухлые и румяные-прерумяные, а глаза и носики у всех одинаковые – будто отштампованные по одному образцу. На этом красочном рисунке льет дождь, густо зеленеют рисовые всходы, а в маленькой речушке вода весело пузырится и брызжет от падающих сверху капель. Молоденькая учительница, раскрыв большой желтый зонт из промасленной бумаги, заботливо переводит детишек через мост. Наши курочки – четыре беленьких чистеньких леггорна[50] – каждый день ранним утром уходили со двора, а когда вечерело, то нам не было необходимости бежать разыскивать их – они всегда сами возвращались домой. Если ворота были заперты, то курочки начинали забавно кудахтать и стучаться в дверь своими остренькими клювиками:

– Мы вернулись! Пустите нас! Мы вернулись!

Дома леггорнов ожидали полмиски дробленой кукурузы, смешанной с мелко нарубленной ботвой, и плошка чистой водицы, которые мы сразу же им выносили. Стемнело, и папа загнал на ночь курочек в плетеный короб, а потом, глянув на небо и забеспокоившись, что может пойти дождь, отыскал большое корыто и на всякий случай накрыл им сверху короб.

Вдова директора, освещая путь электрическим фонариком, шла в общественный туалет и, следуя мимо нашего дома, увидела, как папа задумчиво стоит во дворе и неспешно курит. Она поздоровалась с отцом:

– Вечер добрый, учитель Ань, еще не ложились?

– Луной вот любуюсь.

Справив нужду, старушка по пути обратно к себе вновь проследовала мимо нашего дома. Подняв голову и оглядев ночное небо, она произнесла:

– Луна сегодня как-то…

– Туманно все, туманно, – со вздохом продолжил отец.

Старушка пошла к своему дому, ее седые волосы отливали луннобелым серебром, а забинтованные ножки-лотосы удалялись совершенно беззвучно.

Все соседи в округе считали, что семейка покойного директора – и его вдова, и его сын – оба были особами незаурядными и весьма странноватыми. Но пожалуй, именно кролики, что жили в их доме, завораживали нас с Ань У так сильно, что мы места себе не находили.

Вся наша семья – шесть человек – улеглась спать на большом теплом кане. Когда выключили свет, Ань У попросил папу помочь ему сделать кроличью клетку – он собирался разводить кроликов. Уже наступила весна, и в школьном дворе повсюду стала пробиваться зеленая травка. А к летним каникулам травы разрастутся, как сумасшедшие, и заполонят всю спортивную площадку. Нет, вы не подумайте, что Ань У окончательно сдурел и дошел до того, чтобы выпасать на спортплощадке кроликов. Он просто пытался убедить маму, что, имея под боком «огромное пастбище» Первой школы, разведение кроликов не будет стоить нам ни копейки.

– Если уж зашла речь о травоядных, – предложила я, – давайте лучше заведем козу, и тогда мы будем каждый день пить свежее козье молоко!

Это и вправду была неплохая идея, но все-таки они посчитали, что полакомиться крольчатиной будет куда как проще. Кроме того, в деле, не испробованном никем из знакомых, уверенности у них не было, да и тем более никто из нас не знал, откуда можно достать козу. Ань У загадал желание, что мы сможем не только наесться крольчатины, но еще к зиме мы все будем спать на теплых-претеплых одеяльцах из кроличьих шкурок. Я тоже – не будь простушка – вызвалась вместо папы брать молоко и относить его директорской вдове и ее сыну. Мама включила свет и, меняя маленькому братишке пеленку, удивленно спросила:

– Что это с вами приключилось? Неужто вы оба вдруг повырастали?

– Конечно, – уверенно ответила я, – тех, кто продолжает бестолково и праздно дни проводить, в нашей семье теперь осталось только двое – пятилетняя сестренка да крохотуля-братик.