Много снов назад (СИ)

— Зачем ты обнадежила его? — Бриана раскрыла гамбургер, прежде чем откусить его добрую половину, измазав в соусе краешки губ. — Он ведь уже всем хвастается, будто вы не меньше, чем переспали, — тыльная сторона ладони коснулась лица.

Рози оглянулась вокруг. На неё никто не смотрел, но если новость успела разлететься, ей уже не было как это исправить. В любом случае о ней и без того много слухов ходило. Очередной из них едва ли мог стать большой новостью.

— Плевать, — Рози покачала головой, принявшись мешать маленькой пластиковой ложкой йогурт со злаками. — Эрик точно не тот парень, чьи чувства я бы стала жалеть. Мне он не интересен. Подозреваю, если бы он узнал меня лучше, то бросил бы без лишних раздумий. В конце концов, не могу поверить, что мы обсуждаем чувства Эрика Гаррета. Едва ли они вообще у него есть, — девушки переглянулись между собой и стиха рассмеялись.

— Знаешь ли, а ведь ещё год назад он встречался с девушкой из другой школы. Отношения длились около полутора года, пока она его не бросила, — Бриана бросила на подругу многозначительный взгляд, которому Рози не хотела внимать. Это всё были подростковые глупости, да и только, что вовсе её не занимали. — Тебя всё ещё не интересует никто кроме профессора? — в неуместно шутливом тоне спросила Бриана, надавливая на больное.

— Он меня не интересует, — Рози откинулась на спинку шаткого стула, потупив глаза в поверхность стола, усеянную засохшими пятнами и крошками. Аппетита тут же не стало. Казалось, кроме своей привязанности к Дугласу она выдаст и задуманную затею, от которой Бри не медлила бы её отговоривать, присоединив к этому и Реджи. — Он хороший человек, но… — ей пришлось прочистить горло, посреди которого застрял ком обиды и боли. — Он интересный человек, но не более. Тем более, теперь мы перестали общаться.

— Почему? — сухо спросила Бриана. Выражение её лица оставалось невозмутимо спокойным, невзирая на то, что ложь она плохо переваривала. Она не верила заверениям Рози, что были скорее отговорками для неё самой, нежели для кого-то ещё. Если ей нужно было обманывать в этом себя, Бри не намеревалась это нарушать.

— Нет времени, — небрежно бросила, не поднимая голубых честных глаз. Рука поднялась к шее и принялась разминать мышцы, пока Рози рассеяно оглядывалась вокруг. — Что на счет тебя и Реджи? — она ловко перевела тему, заставив в этот раз смутиться Бриану.

Улыбка выросла на лице девушки вместе с живым румянцем. Она провела по щеке рукой, будто это должно было снять покраснение, чего не случилось. Смущенно счастливое выражение на лице Бри заставило Рози ощутить укол зависти. Ей не хватало той же легкости, призрачного чувства свободы и невесомости. Ужаснее было познать их, ощутить и прожить всего лишь считанные секунды, пока поцелуй не был прерван неуверенностью, граничащей с благоразумием Дугласа. Все его лучшие черты обернулись против Рози проклятием, которое она должна была разрушить в одиночку, но вряд ли понимала как.

Её даже в меньшей мере огорчали отношения между Бри и Реджи, невзирая на то, что в глубине души она всё ещё расценивала их, как что-то неправильное. Рози не смирилась с ними, но не могла сосредотачивать внимание и на этом, теряя внимательность и бдительность в нескольких заботах одновременно. Бриана становилась к ней ближе, когда секреты отдаляли Рози от девушки. И всё же она прониклась к ней толикой доверия, что многого стоило, поскольку доверять кому-либо Рози не привыкла. Вверенное Дугласу в руки доверие вместе с сердцем были безжалостно растоптаны, но, тем не менее, это было единственная утрата, стоящая того. Рози не находила возможным поступить в тот день иначе, как рассказать ему всё, поцеловать, ещё и признаться в своих неуверенных чувствах.

Рози была самозабвенно уверена, что никто не сможет её понять, а потому держала всё в себе без намерения вверить кому-либо тайну своей возникшей из ниоткуда любви. Она поразила её молнией, прошла насквозь и сожгла дотла всё наивное и детское, что припрятанным теплилось где-то на дне обманутой пустыми надеждами души. Рози упорно боролась с собой на протяжении последних лет, как Дуглас убил её мягкосердечность парой жестоких слов, выброшенных невпопад ради защиты собственного благоразумия, о которой рядом с ней хотелось отчаянно забыть.

Она не стыдилась своих чувств, но они делали её уязвимой и слабой, в чем Рози не намерена была признаваться кому-либо, даже если её пошатнувшаяся уверенность в себе была заметна невооруженным взглядом. Принять то, что это было чем-то нормальным, привычным для каждого было не так уж легко, да и к тому же едва Рози пыталась это сделать, поэтому была на грани совершения того, что Дуглас обязательно назвал бы глупостью. И всё же действительность была такова, что она держала при себе свои обиды, разочарования и боль с упрямым намерением унять их разом посредством правды, что её вовсе не касалась.