Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий

Тогда Бог, видя, что раб Его в опасности, приказал Гавриилу, Михаилу, Рафаилу и Уриилу, служителям своим, взять Иисуса из мира. Святые ангелы явились и вынесли Иисуса через окно, обращенное на юг. Они вознесли его на третье небо, в общество ангелов, ныне и присно славящих Бога³⁸.

Затем Иисус сходит с небес и является своим верным ученикам, беседует с ними и разделяет трапезу. Наконец он возвращается на небеса. В последней части книги Варнава, предполагаемый автор, пишет:

…После отшествия Иисуса ученики его рассеялись по Израилю и по всему миру; и с тех пор истина, ненавистная Сатане, повсюду была гонима и преследуема ложью. Ибо некоторые злодеи, называя себя его учениками, проповедовали, что Иисус умер и не воскрес. Другие же проповедовали, что он воистину умер и воистину воскрес. Еще же некоторые, и среди них обманщик Павел, проповедовали и проповедуют доныне, что Иисус – Сын Божий. Но мы – те, от чьего имени пишу я – мы проповедуем боящимся Бога, что они могут спастись в последний день Божьего Суда. Аминь³⁹.

Рассказ «Варнавы» о распятии едва ли восходит к какому-то единому источнику, однако его тон и общее содержание напоминают реальные альтернативные «евангелия» первых веков христианства. Быть может, это сходство – просто совпадение. Средневековый мусульманин мог взять известный рассказ о Распятии и творчески переработать его в согласии с кратким текстом из Корана, процитированным выше. Если так оно и было – этому неизвестному автору поразительно удалось воспроизвести ход мысли еретических христианских сект, действовавших тысячелетием ранее. В главе 1 мы говорили о древнем гностическом Апокалипсисе Петра, в котором истинный Иисус насмехается над своими преследователями, распинающими «Иисуса» иллюзорного. (А евиониты так же, как он, отвергали Павла, называя его отступником и сочинителем немыслимых басен.)

В других христианских сектах также бытовали подобные мнения о конце жизни Иисуса, хотя они и расходились между собой в том, кто же заменил Иисуса на кресте. Некоторые ранние читатели синоптических евангелий отмечали рассказ о Симоне Киринейском, которого заставили нести крест Иисуса на Голгофу, и полагали, что дальнейшее «он» в тексте относится уже не к Иисусу, а к Симону. Уже в 170-х годы антиеретический писатель Ириней знал о такой интерпретации и приписывал ее египетскому гностику Василиду. Иисус, согласно этому рассказу, стоял у креста и смеялся над своими одураченными палачами. Среди «евангелий» в Наг-Хаммади мы встречаем текст гностиков-сифиан, так называемый «Второй трактат Великого Сифа», в котором Иисус говорит:

Да, они видели меня и меня наказывали. Иной, отец их, выпил желчь с уксусом – это был не я. Другой, Симон, нес крест на плечах своих. На другого возложили терновый венец. А я пребывал в вышине, над всеми сокровищами архонтов, над всей их пустою славою, над всеми их заблуждениями – и смеялся их невежеству.

Пророк Мани писал о «Сыне Вдовы… распятом Иисусе, которого распяли иудеи». Возможно, это отсылка к сыну вдовы Наинской, которого Иисус воскресил. Варнава отличается от всех этих историй тем, что выбирает «жертвой» Иуду, что выглядит более обоснованно с моральной точки зрения – в ловушку, расставленную им для Иисуса, Иуда попадает сам⁴⁰.

Еще больше параллелей можно найти в недавно опубликованном тексте, дошедшем до нас на коптском языке. Этот рассказ о жизни и Страстях Христа, ложно приписанный раннему отцу церкви Кириллу Иерусалимскому, создан, возможно, в IX веке. Среди прочих удивительных черт этого отрывка, здесь мы видим, что Иисус и Пилат были на дружеской ноге – настолько, что ужинали вместе в ночь перед арестом, а затем Пилат предлагал выдать на распятие вместо Иисуса своего единственного сына. Помимо того что здесь снова возникает тема подмены при распятии – это заставляет нас вспомнить загадочное утверждение Варнавы, что Пилат «тайно любил Иисуса»⁴¹.