Многоценная жемчужина

— Скажу вам сущую правду: в юности моей люто ненавидел я труд, а притом получил и навык к расточительству. Когда же не осталось у меня, чем бы утолить голод, принялся я за кражи. В некий день, уже тогда, когда немало было за мной скверных дел, пришел я на рыночную площадь и вдруг вижу: несут покойника в красивых одеждах. Вот иду я за шествием, чтобы усмотреть мне, где его предадут земле. А они зашли за храм святого Иоанна, и положили его в гробницу, и удалились. Я же, как увидел, что они удалились, вошел в гробницу и снял то, что было на нем, оставив лишь полотно на самом теле. Когда же вознамерился я выходить из гробницы той, вынося добычу обильную, говорит мне скверный мой обычай: «Прихвати и полотно, глянь, какое оно тонкое». И так вернулся я, на горе себе. Едва снял я полотно то, оставив мертвеца нагим, как он встает супротив меня, простирает обе руки свои на меня, ощупывает пальцами своими лицо мое и вырывает оба мои глаза. Тут я, злополучный, кинув всё, с великою скорбию и опасностию вышел из гробницы. Вот и рассказал я вам, как сделался слепцом.

Меж тем, как мы слушаем, достопочтенный Софроний манием подает мне знак, и мы отходим от них. И говорит он мне:

— Правду скажу тебе, достопочтенный авва, сегодня нет нам нужды более заниматься богомыслием; мы уже получили назидание великое.

И впрямь прияв назидание, мы записали сие, дабы и вы, внимая сему, не остались без пользы. Сущая правда, что никто, творящий зло, не утаится от очей Божиих. А рассказ сей мы сами слышали от претерпевшего.

ГЛАВА 80

Пришли мы в обитель аввы Феодосия в Скопел, каковое место есть гора между Селевкией материковой и Россом Киликийским; отцы же обители той повели нас еще выше по горе, на вержение стрелы от обители, указали нам источник и поведали:

— От Бога имеем мы источник сей весьма добрым и обильным. Передают, что он уже не от природы, но дар свыше. Много постился иже во святых отец наш Феодосий, много слез пролил, творя поклоны земные, чтобы даровал нам Бог утешение воды сей. Ведь прежде отцы наши черпали воду из потока; но Бог, исполняющий во благих желание боящихся Его, даровал нам по молитвам отца нашего воду сию в благословение.

Два года тому назад просили некий из братьев игумена, чтобы дозволил он им построить в обители баню. Авва наш с прискорбием выслушал просьбу ту, однако уступил, снисходя к немощи братии. И выстроена была баня та; один раз мылись в ней, и вдруг иссяк богоданный сей источник, столь отменный, столь изобильный! И сказать вам правду: ведь сколько мы постились, сколько молений творили со слезами, а воды не было. Так прошел год, вода же не показывалась, и мы пребывали в скорби многой. Но стоило отцу нашему разрушить баню, как Бог дал нам воду снова.

ГЛАВА 94

Отец наш архимандрит Георгий сказывал нам и о авве Юлиане, поставленном во епископа Вострского;[137] и вот что передавал он.

Когда исшел Юлиан тот из киновии[138] своей и стал епископом во граде Вострах, некие из важных горожан, христоненавистниками будучи, умыслили извести его силою яда. Итак, они подкупом склоняют на свою сторону виночерпия его и дают виночерпию тому зелье смертоносное, чтобы он, когда будет прислуживать митрополиту, подмешал яду в чашу его.

И сделал слуга по наущению их.

И когда подал слуга божественному Юлиану питие отравленное, тот познал по вдохновению от Бога и злой умысел, и кто умыслил сие. Приняв чашу, поставил он ее пред собою, ни слова не сказав слуге. Затем призывает он к себе всех важных горожан, в числе коих были строители козни той. Божественный воистину Юлиан, не желая подвергнуть позору виновных, с кротостию говорит всем:

— Если желаете ядом умертвить смиренного Юлиана, се, пред лицом вашим пью сие.

Троекратно запечатлев чашу крестным знамением, он сказал:

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа пью чашу сию!

Пред лицом всех собравшихся испив питие, он остался здрав; и виновные, видя это, поклонились ему в ноги.[139]

ГЛАВА 107

В миле или около того от святой реки Иордан есть лавра, именуемая лаврой святого аввы Герасима. По прибытии нашем в лавру ту жившие там отцы рассказали нам об этом святом, как шел он однажды по берегу святого Иордана и повстречался ему лев, рыкавший громко по причине ноги своей; ибо ость тростниковая вошла в ногу его, отчего нога отекла и нагноилась. Когда же увидел лев старца, подошел к нему и казал ему ногу, уязвленную остью, на свой лад плачась и прося у него помощи.

Видя льва в таковой беде, старец сел, взял его ногу, разрезал ее, извлек занозу вместе с гноем обильным, со тщанием промыл рану, обвязал ее платом и так отпустил зверя. Лев же, получив уврачевание, уже не оставлял старца, но, как добрый ученик, куда бы тот ни шел, следовал за ним, так что старец весьма дивился таковой признательности. И с той поры старец начал кормить его, бросая ему хлеба и моченых бобов.[140]