Мобилизованная нация. Германия 1939–1945

По мере того как Геббельс и Министерство пропаганды старались соответствовать военным событиям, они изменили свое послание к населению. В ответ на известия о добром отношении солдат передовых американских частей к населению районов рек Мозель и Саар зазвучали предупреждения о том, будто за теми придут готовые совершать зверства тыловики. Все больше и больше надежд немцы возлагали на возможность раскола вражеского альянса. Немецкие офицеры в британском плену подбадривали друг друга разговорами о том, что «однажды британцы и американцы… проснутся и осознают подлинное положение дел и присоединятся к немцам в сдерживании России». Начальник штаба отдела вооружений вермахта полковник Курт Поллекс хорошо знал, насколько истощены арсеналы. Он не питал никаких иллюзий относительно «чудо-оружия», но верил, что конфликт между американцами и русскими все еще может дать шанс Германии – по его выражению, как если бы автомобильная гонка решилась за 100 метров до финишной черты проколом колеса. Его образное сравнение перекликалось со сказанным самим Геббельсом по национальному радио 28 февраля; тогда министр провел параллель между нацией и марафонцем, у которого за спиной 35 километров и осталось пробежать только семь[1051].

Споров еврейскую звезду, Виктор Клемперер боялся угодить в лапы гестапо. В надежде избежать контакта с представителями массовых организаций партии, он и жена решили обратиться за помощью к бывшей служанке, Агнес, жившей в селении Писковиц в Саксонии, где говорили на языке славян-вендов. Там Клемперер и слушал по радио завывания министра пропаганды о том самом марафонце: «Только величайшая сила воли заставляет его двигаться, гонит вперед, по всей вероятности, он рухнет без чувств на финише, но он должен достигнуть его!.. Мы в крайнем напряжении, террор налетов сделался почти невыносимым, но мы не можем свернуть с пути». Мешая метафизические метафоры о сути истории с вполне практическими утешениями: «Наш противник был “так же вымотан, как и мы”», с намеками на масштабное немецкое контрнаступление и угрозами «“спокойно и хладнокровно надеть веревку на шею” любого из нас, кто попробует заниматься саботажем», Геббельс перестал заявлять, что война будет продолжаться и продолжаться. Всегда внимательный Клемперер едва не открыл рот от удивления, уловив в словах министра «совершенную безнадежность». Клемперер вновь надеялся дожить до освобождения[1052].

В 1943 и 1944 гг. Геббельс то и дело предлагал Гитлеру начать переговоры либо с Советским Союзом, либо с британцами и американцами с целью заключения сепаратного мира. Он являлся, по всей вероятности, единственным из нацистских вождей, кто рисковал столь часто выступать с подобными идеями во время личных встреч с фюрером. Хотя Гитлер никогда не соглашался с Геббельсом, поднимать вопрос он не запрещал. Но теперь Геббельс осознал, что момент для торга вот-вот будет безвозвратно упущен. Рейн необходимо удержать, иначе не удастся убедить западных союзников в разумности достижения договоренности ради сохранения жизней их солдат. Оборона Германии к западу от Рейна обошлась вермахту в половину войск на Западном фронте: 60 000 человек пополнили списки раненых или убитых и 293 000 попали в плен, в том числе 53 000 человек в одном-единственном котле около Везеля[1053].

Остатки «Великого германского рейха» Гитлера умещались между двумя крупнейшими реками, Одером и Рейном; обе границы противник так или иначе уже преодолел, создав береговые предмостные плацдармы. Расстояние между ними составляло 540 километров по Северо-Германской низменности с одним естественным препятствием – Эльбой. Как сообщил офицер Германского генерального штаба взявшим его в плен союзникам в середине марта, немецкое Верховное главнокомандование «считало возможным удерживать рубеж по Эльбе на востоке и по Рейну на западе столько, сколько потребуется. Предполагалось, что рано или поздно между США и Соединенным Королевством, с одной стороны, и СССР – с другой произойдет разрыв, который поможет Германии восстановить положение».

Нефтеперерабатывающие заводы и прочие ключевые мощности, с целью обеспечить возрождение люфтваффе и его реактивных истребителей в ходе следующей фазы боевых действий, получили мощные заслоны ПВО. 20 марта Гитлер назначил командовать фронтом на Одере генерала Готхарда Хейнрици, заменив им Гиммлера, на «пораженчество» и военную некомпетентность которого фюрер отнес потерю Померании. Хейнрици, не раз зарекомендовавший себя мастером тактической обороны, тоже находил стратегический смысл в противодействии врагу по Одеру, до тех пор пока немецкие войска удерживают Рейн[1054].