Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах

В 1989 г. была опубликована коллективная монография «Косово и Метохия в сербской истории», в которой признавалось огромное культурное и духовное значение Косовской битвы 1389 г. и Косово для сербского народа. При этом ряд элементов традиционного мифа подвергался критическому рассмотрению[1270]. Отметим также англоязычную книгу Р. Михальчича «Косовская битва в истории и народной традиции» (1989 г.), в которой автор поставил перед собой задачу провести принципиальное разграничение между традиционными представлениями о Косовской битве и имеющимся историческим знанием о событии[1271]. Именно этот автор активно занимался исследованием мифа об измене Вука Бранковича и высказывался против трактовки его образа как национального предателя[1272].

Под самый занавес существования Югославии в 1990 г. вышел «Косовский выбор» Р. Самарджича, в котором автор акцентировал свое внимание именно на духовном значении Косовской битвы 1389 г. для сербского народа[1273]. Автор приходит к выводу, что, несмотря на имеющиеся расхождения с фактами, по своей сути эпическая традиция и церковная легенда о князе Лазаре были верными. Важным событием стала публикация в 1995 г. С. Чирковичем монографии «Сербы в Средние века», в которой автор, несмотря на сложную ситуацию в стране, сохранил критический подход при описании косовских событий 1389 г.[1274] В статье Ольги Зироевич «Косово в коллективной памяти» был представлен подробный анализ косовского мифа, приведено подробное описание формирования легенды как с сербской, так и с турецкой стороны. Отдельное внимание автор уделяет развитию культа Косово в Черногории, христианским параллелям и общеевропейским мотивам коллективной памяти, связанным с личностями основных героев косовского цикла[1275].

Что касается албанцев, то в юбилейном 1989 г. в Приштине прошла тематическая конференция, ряд докладов которой в 1991 г. был опубликован в приштинском научном журнале «Прогресс». В частности, известный османолог Ильяз Рейджа в статье «Косовская битва в османских источниках XV–XVI вв.» подробно анализировал соответствия и различия в оценках результатов сражения в христианских и османских источниках[1276]. На протяжении 1989 и 1990 гг. в «Исторических исследованиях», издаваемых Институтом албанологии, выходит целый ряд статей, посвященных участию албанцев в Косовской битве[1277].

Ключевая идея всех публикаций сводится к обязательному участию албанцев в Косовской битве 1389 г., их значительному вкладу в нее в силу постоянного присутствия албанского этнического элемента в Косово. Другим столь же популярным мотивом становится обращение к турецким источникам и подчеркивание их принципиального значения для исторической реконструкции Косовской битвы[1278]. В 1995 г. под редакцией Люана Малтези был опубликован сборник «Косовская битва и албанцы», который на долгие годы стал ведущим в выражении видения албанскими исследователями проблемы Косовской битвы и косовского мифа. Кроме того, книга стала отправной точкой начала формирования албанского косовского контрмифа[1279]. Впоследствии она несколько раз дополнялась и переиздавалась; последнее переиздание имело место в 2005 г.[1280]

Утрата Белградом контроля над Косово в 1999 г., уход Милошевича с политической сцены в 2000 г. запустили перезагрузку и переосмысление косовского мифа в сербском научном дискурсе. К обсуждению косовского мифа активно подключаются лингвисты и антропологи. В 2002 г. известный белградский лингвист Александр Лома публикует монументальный труд «Пракосово: славянские и индоевропейские корни сербского эпоса». В рамках своего компаративистского исследования автор утверждал, что структура знаменитых эпических песен косовского цикла сформировалась задолго до битвы 1389 г. в среде славянской военной аристократии, а сами песни, в сущности, ничем не отличались от фольклорных интерпретаций этического кода, характерных для всех воинственных индоевропейских народов[1281]. С точки зрения А. Ломы, не только создатели поздних вариантов сербского эпоса, но и сами участники Косовской битвы вдохновлялись языческими общеиндоевропейскими образами-архетипами (например, Пра-Лазаря и Пра-Милоша).